Любовная лирика Мандельштама. Единство, эволюция, адресаты. Олег Лекманов

земли-злодейки!

      На луне нет дорог

      И одни скамейки:

      Что ни шаг – то прыжок

      Через три скамейки.

      Захватите с собой

      Молока котенку —

      Земляники лесной —

      Зонтик – и гребенку…

      На луне голубой

      Я сварю вам жженку!96

      Важное отличие этого стихотворения от всех тех, которые мы рассматривали ранее, заключается в следующем: здесь Мандельштам обращается к адресату не на ты, а на вы, то есть обращение из мысленного и гипотетического превращается в возможное в реальной жизни. Но обращается поэт все-таки к условной «царевне», и зовет он эту «царевну» не на реальное свидание, а на условную «луну». Сделав один робкий шаг в сторону реальности, Мандельштам тут же делает два шага назад к привычной уже для него условности. Только теперь перед нами не мадригал русалке, не объективированный портрет американки в Европе, не описание теннисного поединка и не пунктирный пересказ фабулы мелодраматического фильма, а имитация жанра стихотворения для детей с его нарочитой инфантильностью («Захватите с собой / Молока котенку») и забавной нелепицей (если «на луне не растет / ни одной былинки», то откуда тогда берется «солома», из которой «весь народ / делает корзинки»?).

      Впрочем, Надежду Мандельштам вся эта бутафория не обманула, и она в одной из своих заметок проницательно предположила, что «„Приглашение на луну“ вовсе для детей не предназначалось. Это из „взрослых“ стихов, и на луну приглашалась, наверное, вполне взрослая женщина»97. Дополнительный аргумент в пользу такой версии заключается в том, что «жженка», которой лирический субъект стихотворения собирается потчевать «царевну», – это крепкий алкогольный напиток типа пунша.

      Почему мы предполагаем, что «вполне взрослой женщиной была именно Анна Зельманова-Чудовская? Во-первых, из‑за года написания этого стихотворения. Во-вторых, из‑за фонетической игры, в которую Мандельштам, возможно, сыграл в стихотворении. В «Приглашении на луну», как и в фамилии Зельмановой-Чудовской, есть два сдвоения с дефисом – «чудо-голубятни» и «земли-злодейки». В первой половинке второго из этих сдвоений («земли-злодейки»), возможно, анаграммируется первая половинка фамилии «Зельманова»98, а в первой половинке первого сдвоения («чудо-голубятни») – вторая половинка фамилии «прекрасной царевны» – «Чудовская».

      6

      Итогом освоения Мандельштамом-акмеистом любовной темы стало одно из самых известных его стихотворений, вошедших во второе издание «Камня» (1916). Написано это стихотворение было летом 1915 года в Коктебеле:

      Бессонница. Гомер. Тугие паруса.

      Я список кораблей прочел до середины:

      Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,

      Что над Элладою когда-то поднялся.

      Как журавлиный клин в чужие рубежи —

      На головах царей божественная пена —

      Куда плывете вы? Когда бы не Елена,

      Что Троя вам одна, ахейские мужи?

      И море, и Гомер – все движется любовью.

      Кого же слушать мне? И вот, Гомер молчит,

      И море черное, витийствуя, шумит

      И с тяжким грохотом подходит к изголовью

96

ОМ-1. С. 443, 73. Подробнее об этом стихотворении см.: Десятов В. В. «Чужого неба волшебство»: фрагмент диалога Николая Гумилева и Осипа Мандельштама // Филология и человек. 2011. № 4. С. 152–154. Метрико-строфическая форма этого стихотворения позволяет вспомнить некоторые нарочито инфантильные стихотворения Михаила Кузмина.

97

Мандельштам Н. Стихи Мандельштама для детей // Мандельштам Н. Собр. соч.: В 2 т. Т. 1 / Сост. С. В. Василенко, П. М. Нерлер и Ю. Л. Фрейдин. Подгот. текста С. В. Василенко при участии П. М. Нерлера и Ю. Л. Фрейдина. Коммент. С. В. Василенко и П. М. Нерлера. Вступ. ст. к первому тому П. М. Нерлера. Екатеринбург, 2014. С. 841. Далее в книге это издание обозначается как НМ-1.

98

Ср. еще с упоминанием в стихотворении о «землянике».