Рождественские новеллы. О. Генри

Нового года всем!

1896

      Рождественский чулок Дика Свистуна[3]

Перевод Елены Суриц[4]

      Дик Свистун с величайшей осторожностью приоткрыл дверь товарного вагона, ибо статья 5716 городского устава предусматривала (возможно, вопреки конституции) арест всякого подозрительного лица, а Дик чуть не наизусть знал этот устав. Поэтому, прежде чем выбраться из вагона, он окинул взглядом окрестность, как генерал поле боя.

      Город не изменился со времени его последнего визита: все тот же многострадальный, странноприимный южный город, рай для продрогших бродяг. На насыпи, там, где стоял вагон, громоздились темные груды товаров. Ветер пропах знакомой вонью от старого брезента, укрывавшего тюки и бочки. Мутная река[5], вкрадчиво урча, скользила мимо судов. Ниже по течению у Шалмета[6] была большая излучина – Дик видел ее по огонькам фонарей. На другом берегу длинной кляксой лежал Алжир[7] особенно темный на фоне светлеющего неба. Трудолюбивые баржи, спешащие к утренним рейсам, истошно гудели, будто возвещая рассвет. Итальянские люггеры, груженные ранней зеленью и моллюсками, ползли к своему причалу. Смутным подземным гулом уже доносился сюда шум трамваев и телег; и паромы, золушки судоходства, нехотя приступили к своей черной работе.

      Рыжая голова Свистуна вдруг скрылась в вагоне. Взор его не вынес ослепительного зрелища: огромная, несусветная фигура полисмена показалась из-за мешков с рисом и остановилась шагах в двадцати от вагона. Ежедневная мистерия рассвета, разыгрываемая над Алжиром, удостоилась внимания великолепного представителя муниципальной власти. С неколебимым достоинством он разглядывал занимающееся зарево, покуда наконец не поворотил ему спину, решив, по-видимому, что солнце обойдется без вмешательства закона и пусть его встает. Затем он оглядел мешки с рисом, извлек из кармана плоскую флягу и, запрокинув голову, стал обозревать небесный свод.

      Дик Свистун, по профессии бродяга, был почти на дружеской ноге с этим должностным лицом. Они уже не раз встречались на набережной, так как полицейского, тоже любителя музыки, привлекал изощренный свист жалкого оборванца. Однако же сейчас Дику не очень-то хотелось возобновлять знакомство. Одно дело встретиться с полицейским на заброшенной верфи и просвистеть с ним вместе арию-другую, а совсем иное дело попасть к нему в лапы возле товарного вагона. Поэтому Дик стал ждать, пока тот сдвинется наконец с места – ибо неумолимому закону движения подвластны даже новоорлеанские полисмены, – и скоро Каланча Фриц величественно исчез за составами.

      Дик Свистун выждал еще ровно столько времени, сколько подсказывало ему благоразумие, а потом проворно спрыгнул на землю. Приняв – по мере возможности – вид честного труженика в поисках насущного заработка, он зашагал через рельсы, собираясь направить свои стопы по тихой Жиро-стрит к условной скамейке в сквере Лафайетта, где, согласно договоренности,

3

Это первый рассказ, подписанный псевдонимом О. Генри.

4

Елена Александровна Суриц (Богатырёва; 1929–2022) – переводчик прозы и драматургии с английского, немецкого, французского, шведского, норвежского и датского языков; лауреат ряда премий за достижения в области художественного перевода: «Инолит» (1994, 2010), премии Британского Совета «Единорог и лев» (2006), «Мастер» (2007).

5

Мутная река — Миссисипи.

6

Шалмет — национальный исторический парк в Новом Орлеане.

7

Алжир — пригород в Новом Орлеане.