Погасни свет, долой навек. Дарья Иорданская

сельским викарием где-то в Ланкашире, потом, когда мисс Кармайкл уже заканчивала обучение, он зачем-то подался во флотские капелланы, да там, в море, и умер. Еще у нее была тетка, особа весьма сомнительной репутации, но и она тоже скончалась. Мисс Кармайкл осталась одна и, несомненно, нуждается в помощи. Однако она, как я уже говорила, слишком горда и отвергает всяческую поддержку.

      – Возможно, я мог бы дать ей рекомендации, – осторожно начал Грегори, не сводя жадного взгляда с папки. Вот бы добраться до нее! Однако мисс Гудвилл не убирала руки, похлопывая по папке ладонью. – Или, скажем, помочь устроиться на выбранном месте. У меня есть связи…

      Мисс Гудвилл открыла и пролистала папку, подслеповато щурясь.

      – Что ж, рекомендации не помешают. Как вы знаете, несмотря на все умения, у мисс Кармайкл нет ни одной.

      Это стало для Грегори сюрпризом. Если Лаура всякий раз с такой беспечностью относилась к выбору слуг, кто же еще может среди них сыскаться? Он вновь посмотрел на папку, имеющую такой заманчивый, такой многообещающий вид. Как бы добраться до нее? Или хотя бы до части содержимого…

      Взгляд Грегори обежал скудно, аскетично обставленную комнату. Мисс Гудвилл была окружена показной бедностью. Это фальшивое сиротство раздражало изрядно. Единственное, что хотя бы отчасти развеивало уныние, – чайный столик. Там стояли блестящий кофейник, пузатый чайник, расписанный розанами, и серебряная сахарница, полная колотого сахара. Изящные щипцы были сделаны в виде пары раковин-жемчужниц. Грегори ясно себе представил, как благонравная мисс Гудвилл накладывает этими щипцами сахар, поджав губы – какое разорение! – и, возможно, оттопырив мизинчик.

      – Кхм. – Грегори кашлянул, вызывая у хозяйки агентства неодобрение. – Могу я попросить у вас чаю, мисс Гудвилл?

      Мисс Гудвилл покосилась на колокольчик, потом на столик и вспомнила, очевидно, что настоящие леди сами подают чай. По крайней мере так любила говорить мать Грегори: мужчину делают манеры, а женщину – домовитость.

      – Сию минуту, мистер Гамильтон.

      Мисс Гудвилл поднялась и направилась к столику. Стоило ей повернуться спиной, Грегори вскочил, выхватил из папки Элинор Кармайкл первые попавшиеся бумаги и затолкал за пазуху. И сел обратно, стараясь сохранять на лице самое невинное и невозмутимое выражение.

* * *

      Отослав последнего собеседника, Дамиан поднялся, подошел к окну и осторожно выглянул в щель между плотными шторами. Солнце все еще заливало улицу, рождая контрастные тени, но уже остро ощущалось приближение вечера. День вышел одновременно насыщенный и бестолковый. Вернув штору на место, Дамиан медленно, держась за стену и борясь с головокружением, добрался до лестницы. И почему, скажите на милость, комната гувернантки должна находиться на самом верху?!

      Отперев дверь, Дамиан несколько минут стоял на пороге, рассматривая обстановку.

      – Вы очнулись? – спросил он наконец у идеально прямой – тут бы и неколебимая миссис Симпсон позавидовала – спины гувернантки.

      – Вы