Век годами не измерить (сборник). Владимир Любицкий

с первой вводной, тут же следовала новая:

      – Пробоина в третьем отсеке по левому борту! Товсь… Ноль!

      И надо было не только в считанные секунды оказаться в пострадавшем отсеке, но и спешно задраить переборки, в кромешной темноте отыскать в ледяной жиже увесистый пластырь – деревянный квадрат с кожаными валиками по бортам, чтобы заделать пробоину, а потом включить насосы и откачать из уже накренившейся лодки прорвавшуюся воду.

      Сергей Чаговец повсюду сопровождал его, но вовсе не для того, чтобы подсказывать и помогать, – наоборот, он фиксировал каждый промах, каждое неверное движение Анатолия или попытку словно бы невзначай подвернуть повязку на глазах, чтобы сориентироваться в тесном пространстве. Сперва Стребыкин воспринимал это почти с обидой, но очень скоро понял: в море, где каждый из пятидесяти членов экипажа занят на своём посту, надеяться придется только на себя, чтобы не подвести команду.

      После очередной тренировки Стребыкин и Чаговец выходят на верхнюю палубу и отправляются в корму, где разрешено курить, когда подлодка находится у стенки. Анатолий достает махорку и устало садится на палубу, спуская ноги за борт. Чаговец реагирует немедленно:

      – Ты что, дома на завалинке!

      – А что? – недоуменно поднимается Анатолий.

      – А то, что есть такие слова – «морская культура». В учебке вас этому не учили?

      – Да как…

      – Тому, например, – перебивает его Чаговец, – что нельзя плевать на палубу, бросать бычки за борт, нельзя вот и ногами сучить по краске… Ты запоминай, пока я жив!

      Анатолий, сознавая правоту старшего товарища, переводит разговор в шутку:

      – Ты нам и нужен живым!

      Оба примирительно смеются.

      В этот момент на палубу поднимаются два офицера в комбинезонах – Братишко и еще один, Анатолию пока незнакомый.

      – Это кто? – негромко спрашивает он у Чаговца.

      – Сушкин, командир С-55 – она там, подальше, у пирса стоит. Они с нашим друзья – чуть не братья. Вот кто корабль знает – от киля до головки перископа! Сушкин уже целым дивизионом подлодок командовал, а когда наши «эски» пришли, попросился на одну из них командиром. Представляешь? Говорят, в штабе флота не соглашались – так он до наркома дошел, до самого Кузнецова, а своего добился! Мощный мужик…

      Офицеры тем временем подходят ближе, и Чаговец, как старший, командует:

      – Смирно!

      – Вольно, вольно… – Братишко тоже закуривает и кивает на спутника: – Загонял совсем по кораблю, никаких поблажек не дает… А ещё друг называется!

      – А вы, – обращается Сушкин к матросам, – тоже корабль изучаете?

      – Так точно, товарищ капитан-лейтенант, – отвечает Чаговец. – Краснофлотец Стребыкин всего две недели на лодке, но успехи делает быстро.

      Сушкин, обращаясь к Анатолию:

      – Правда? А скажите, какова длина вашей лодки?

      – Семьдесят семь метров!

      – Вы уверены?

      – Так