Во имя Солнца. Дарья Савицкая

мастерская «мясных дел мастера», как значилось на табличке, была заперта на ключ, а со стороны комнатки чернорабочих, где замковые мальчишки чистили овощи, мыли крюки и ножи мясника и мешали из остатков пищевого мусора кормежку для замковых свиней, доносился подозрительно громкий гогот. Видать, мясник устал от одиночества и пошел травить байки этим заморышам.

      Конечно, заявиться в «кабинет» черни и ледяным тоном потребовать мясника на пару слов мне ничем не грозило – ну подумаешь, удивятся мальчики сверх всякой меры, так от удивления, небось, не умирают. Проблема только в том, что я выгляжу как проклятое чучело. Всё ещё чуть сырые нечёсаные волосы, грязноватая мужская одежда не по размеру, и Солнце во мне выдают только пёстрые пряди и жёлтые, как у кошки, глаза.

      Они будут смотреть на меня, как на урода. Какие-то мальчишки, нанятые чернорабочими в замок, половина из которых сироты, а другая половина – сыновья нищенствующих слуг, будут смотреть на меня с презрением и омерзением только потому, что я выгляжу уродом.

      Твердо было решив направляться назад, ибо за поворотом уже находились склады провизии и там всегда крутилась стража, охраняя и подъедая наши запасы, я невольно задержала взгляд на темной, почти что слившейся со стенным камнем двери. Краешек ее был приглашающе продавлен внутрь дверного косяка, что свидетельствовало о том, что дверь не заперта.

      Обычная с виду дверь: чуть потемневшая от сырости, с темными наличники с весьма схематичной резьбой. Ручка – простое толстое кольцо, таблички нет.

      Кольцо было неприятно шершавым и липким. Поспешно отдернув руку, я бегло осмотрела свою ладонь. Буроватая, то ли ржавчина, то ли застарелая кровь, что тоже вероятно, все же напротив мясничьего логова стоим. Наверное, склад инструментов для убийств бедных коровок и свинок, мясник часто пользуется этой дверцей во время работы, вот и заляпал ручку.

      Впрочем, Снежок как-то подозрительно яростно рвался попасть за дверь, тычась носом в косяк и поскуливая, словно там были не ножи и крюки, а свора молодых течных сук.

      С трудом схватив толстошкурого пса за загривок, чтобы хоть как-то удержать, я с ноги распахнула тяжелую дверь, которая неохотно поддалась.

      Сразу от порога начиналась ведущая вниз лестница, выщербленная, грязная, с четкими бурыми разводами на верхней ступени, на которую падал свет из коридора. Внизу царил мрак. Примерно на шестой низкой ступени он захватывал лестницу полностью.

      Погреб. Обычный погреб, который в замке важно зовут «складом». Там наверняка хранятся сыры или сырые овощи, то, что требует сухой прохлады при хранении.

      – Или пыточная камера, – мрачно добавила я вслух, – Смотри, Снежок, вот кровь невинных жертв, которых Марник пытает своими мясницкими ножами, а потом за ноги вытаскивает наверх, чтобы скормить свиньям.

      Снежок послушно обнюхал первую ступеньку, лизнул кровавый узор, фыркнул и снова голодными глазами уставился вниз.

      Учитывая мою совсем не солнечную больную фантазию, мне мгновенно