Волки Элм-Пойнта. Мираниса

и, облизнувшись, вновь взглянул на Маниту. Тот сидел смирно, сложив руки на коленях. Смотрел он вроде прямо на агента, но взгляд его, скользкий и неуловимый, заносило куда-то за плечо Плацтеру.

      Детектив, покосившись на егеря с Бекки, понял, что ничего примечательного в поведении старика они не видят. Тогда, присев на корточки у ног Маниту, угодливо заговорил:

      – Хотите сигаретку? – с наигранной любезностью Виктор протянул таковую, но рука его остановилась прямо у лица индейца.

      – Отец не видит, – сухо отозвался Вона.

      – Вот как? Совсем ничегошеньки?

      – Я же говорила вам, Виктор, – вмешалась Бекки.

      – Скажите, Маниту, почему вы упомянули волков? – спросил Плацтер, убрав сигарету. – Быть может, вы наблюдали за ними, а?

      Старик заговорил, пусть и не сразу. Резонёрская, степенная речь осветила смуглое лицо чужака. На незнакомый голос Маниту нагнулся и поглядел прямиком на Плацтера.

      – Волки убили Медвежонка-Джеки. Мои глаза слепы, но я и впрямь кое-что вижу.

      – Что же? – любопытно, почти насмешливо спросил Виктор, наклоняясь ещё ближе.

      Отёкшее лицо, испещрённое морщинами, внезапно неестественно замерло и сделалось до того неживым, словно было вылито из воска. Глаза вновь уставились на пришлого. Старческие губы медленно раскрылись.

      – Зло.

      Виктор нахмурился.

      – Я вижу демонов-волков, что носят вместо овечьих шкур человеческие лица.

      – По имени звать их нельзя ни в коем случае, – добавил Вона.

      – Где угодно этим демонам удаётся скрыть свою сущность, но стоит им пересечь круг Джиибекана, как всё их колдовство теряет силу, и тогда они предстают в своём истинном обличье.

      – Мой отец – главный шаман нашей общины, – сурово заметил егерь. – Многих он излечил и многих уберёг от смерти своим предвещанием.

      – Да? А смерть Джеки он не смог предвидеть? – спросил Плацтер, и лесничий с лейтенантом судорожно вздохнули в унисон от обиды.

      – Я вижу зло. Оно стоит тут, совсем рядом, дышит мне в лицо, – не унимался Маниту. – Волк. Шерсть его окроплена смертью. Бойся этих земель. Они не дадут забыть. Они – мстительны.

      Плацтер пуще нахмурился, выпрямившись. Будто по колдовству в памяти всплыл злополучный день и желтоватое болезненное лицо. А ведь маленький затхлый городишко действительно начал бередить раны, рвать клочьями зажившие воспоминания. Такова была магия снежной пущи – густой, сжимающей в своих тисках Лоррод. А по ночам на неё и на сны беспокойных мирян маревом спускался зловещий морок.

      – Волки-демоны однажды уже пришли в эти места, – спокойнее продолжал Маниту. – И явятся они теперь и возьмут в силки свои пуще городок, пока не удавят его в собственной крови. Все эти двадцать лет духи в волчьих шкурах никуда не девались. Они привязаны к Лорроду, привязаны к здешним лесам.

      – Волки-демоны? – спросил Виктор, улыбнувшись. – Вы имеете в виду оборотней?

      Маниту кивнул. Краем глаза федеральный агент заметил, как побледнели