За год до смерти я встретил тебя. Ао Морита

Нацуми.

      – Ясно. А как учеба?

      – Ну-у-у… – протянула сестра в ответ. С учебой она никогда не ладила. Я ей с первого класса помогаю.

      – В общем, если будет еще что-то непонятно, только скажи, и я тебе объясню.

      – Ага, обязательно! – обрадовалась она и невинно улыбнулась. Когда меня не станет, она останется одна. Справится ли?

      Но стоило мне увидеть, как бодро она припустила к дому, когда тот показался впереди, и тревога отступила.

      Зато я вновь вспомнил Харуну. Когда же все-таки снова к ней наведаться? Может, в следующий раз прихватить какой-нибудь гостинец?

      Я размышлял, глядя вслед маленькой фигурке Нацуми.

* * *

      И глазом моргнуть не успел, как пролетело четыре месяца с тех пор, как мне объявили прогноз на остаток жизненного срока. Иными словами, мне осталось восемь месяцев. Какое странное и сюрреалистичное чувство. У меня разве что дыхалка периодически чуть-чуть сбивалась на больших дистанциях, но ни в груди не болело, ни задыхался я за это время ни разу.

      Я постоянно читал в Сети о своей болезни.

      Моя опухоль, по сути, рак сердца. Я такого словосочетания раньше никогда не слышал. И неудивительно, потому что обычно рак возникает не там. Теории существуют разные, по одной из них – в сердце самая высокая в организме температура, поэтому раковые клетки быстро гибнут. Но в редких случаях и там вырастает злокачественная опухоль. До чего же мне в самом деле не везет.

      И к моему ужасу, смерть с таким диагнозом иногда наступает внезапно. Поэтому всякий раз, желая семье спокойной ночи, я рисковал открыть глаза не в постели, а где-то очень и очень далеко. У меня в груди часовая бомба, но никто не знает, на какое время выставлен таймер.

      Я глубоко вздохнул, приложил руку к груди и закрыл глаза.

      Ту-дум, ту-дум, – билось сердце. Как таймер обратного отсчета.

      Когда я, как обычно, вошел в класс, почувствовал, как ко мне обратилось множество взглядов. Одноклассники перешептывались, стреляя в мою сторону глазами.

      – Говорят, ты признался в любви Миуре-сан из класса «Д», – объяснила мне с соседней парты Эри.

      – Не признавался.

      – Некоторые считают, что она тебе ответила взаимностью. Видели, как вы вместе выходили из школы.

      Ах вот почему нас вчера провожали такими странными взглядами! Миура, конечно, красотка, но не в моем вкусе. Не люблю таких бессердечных.

      – Я к ней обратился по делу и немного проводил.

      Понятия не имею, кто распускает слухи, да меня они особо и не волновали. Куда больше меня терзал вопрос, ехать сегодня к Харуне или нет, и именно его я обдумывал, зарисовывая в тетради кошку, которую видел с утра по дороге в школу.

      Я опять всю физру просидел в стороне, а на остальных уроках либо рисовал, либо глядел в окно. А на перемене ко мне подошел Такада, который, видимо, после вчерашнего разговора решил, что мы теперь друзья.

      – Привет! Ну как, встретился вчера с Миурой? – спросил он, поправляя очки.

      – Ага. Спасибо большое.

      – Очень