Жемчужная рубашка. Китайские новеллы. Сборник

обветшалой циновки, одеяла в лохмотьях и дырах;

      бамбуковые палки, разбитые миски;

      «О благородные люди! О щедрые господа!» —

      кричат перед домом, бранятся.

      Играют со змеями, водят собак, с обезьянами возятся,

      каждый искусство свое выставляет, орет как умеет.

      Голосом страшным тянут развратные песни,

      в такт ударяют в *пайбань, оглушая прохожих.

      Кирпич истолкли в порошок и напудрились им,

      страшно смотреть на их рожи.

      Орава разнузданных бесов,

      *Чжун Куй бы не справился с ними!

      Услышав доносившийся с улицы шум, Лаода пошел посмотреть, в чем дело, но, как только он открыл ворота, целая орава нищих, во главе с Лайцзы, с криком и шумом ворвалась в его дом. Лайцзы устремился прямо в зал к пирующим и, не обращая никакого внимания на гостей, принялся уплетать лучшие блюда и пить лучшие вина.

      – А ну-ка, пусть племянница с мужем выйдут поклониться дядюшке! – кричал Лайцзы.

      Испуганные гости сбежали все как один. Вместе со своими друзьями убежал из дому и Мо Цзи.

      Лаода ничего не оставалось, как начать извиняться перед родственником:

      – Сегодня гостей приглашал мой зять, я в этом не принимал участия. На днях же я сам устрою угощение и приглашу тебя.

      Лаода наделил деньгами всех нищих, приказал вынести два жбана лучшего вина, кур, гусей и велел нищим отнести все это в дом Лайцзы, чтобы хоть как-то загладить свою вину. Долго еще шумели непрошеные гости и разошлись, когда уже совсем стемнело.

      Юйну, расстроенная, сидела у себя в комнате и горько плакала.

      Эту ночь Мо Цзи провел у друзей и вернулся в дом тестя только на следующее утро. Лаода после вчерашнего скандала стыдно было смотреть зятю в глаза. Мо Цзи тоже было не по себе, но ни тот ни другой ничего друг другу не сказали. Вот уж поистине,

      Когда немой отведает полыни вкус,

      О горечи ее сказать не сможет людям.

      В страшной досаде на то, что такая нелестная слава тяготеет над их семьей, Юйну решила, что им нужно выбиться в люди, и потому уговаривала мужа целиком посвятить себя науке. Не считаясь с затратами, она покупала для него и современные и древние книги; не жалела денег на то, чтобы принимать в доме людей талантливых и образованных, устраивать поэтические вечера, где обсуждались классические книги; советовала Мо Цзи завязывать широкие знакомства, которые могут принести ему известность, и щедро давала ему на это деньги. Благодаря ее усилиям знания и слава Мо Цзи росли с каждым днем, и к двадцати трем годам он успел уже благополучно выдержать *оба экзамена и получить степень цзиньши.

      После празднества в Академии Мо Цзи в черной шапке и парадном платье возвращался домой верхом на коне. Когда он проезжал по своей улице, люди, перегоняя друг друга, бежали взглянуть на нового цзиньши, и детишки, указывая на Мо Цзи пальцем, кричали:

      – Зять Цзиня-туаньтоу стал чиновником!

      Мо Цзи слышал это, но устраивать сцену на улице