Жемчужная рубашка. Китайские новеллы. Сборник

да дорого вниманье.

      – Уж не старый ли ваш дружок подарил вам его на память? – пошутила Саньцяо.

      – Вы недалеки от истины, – улыбаясь, ответила та.

      В тот вечер они смеялись, шутили, пили вино.

      – У нас так много закусок и вина. Не дать ли чего-нибудь кухаркам? – предложила старуха. – Пусть и они повеселятся, пусть и у них будет праздник.

      Саньцяо тут же велела служанке отнести вниз, на кухню, четыре блюда закусок и два *чайника вина. Кухарки с пожилым слугой выпили, и вскоре все трое разошлись – каждый к себе отдыхать.

      За вином, во время разговора, старуха спросила:

      – Что это господин ваш все не возвращается?

      – Да, уж полтора года прошло, – ответила Саньцяо.

      – Пастух и Ткачиха и те раз в год встречаются, а вы, получается, уже на полгода больше ждете. Впрочем, известно ведь, что чиновник – первая фигура, за ним – разъезжающий торговец. Так есть ли такой край, где бы они не нашли себе *ветерок, цветы, снег и луну, когда оказываются вдали от дома?

      Саньцяо вздохнула, склонила голову, но ничего не ответила.

      – Ой, кажется, я лишнее сболтнула, – проговорила старуха. – Сегодня ночь встречи Пастуха и Ткачихи, надо пить и веселиться, а не заводить разговор о том, что расстраивает человека, – с этими словами Сюэ налила вина и поднесла его Саньцяо.

      Обе уже сильно захмелели, когда старуха поднесла чарки прислуживавшим за столом Цинъюнь и Нуаньсюэ.

      – Выпейте за радостную встречу Пастуха и Ткачихи, – предложила им старуха. – Да пейте побольше: потом выйдете замуж за любимого и любящего вас человека и будете с ним неразлучны.

      Предлагала она так настойчиво, что служанкам, хоть они того и не хотели, пришлось выпить. Пить они не привыкли и потому сразу опьянели. Тогда Саньцяо приказала им запереть входные двери на втором этаже и отправляться спать, а сама продолжала пить со старухой.

      Сюэ пила и не переставая говорила то о том, то о сем.

      – Сколько вам было лет, когда вы вышли замуж? – спросила она, между прочим, Саньцяо.

      – Семнадцать, – ответила та.

      – Поздно вы лишились девственности. Можно сказать, не пострадали. А вот со мной это случилось уже в тринадцать лет.

      – Почему это вы так рано вышли замуж?

      – Вышла-то я, когда мне было восемнадцать. Но, откровенно говоря, задолго до того соблазнил меня сын соседей, у которых я училась шитью. Увлекла меня его красота, я и поддалась. Сначала было очень больно, но после двух-трех встреч я познала удовольствие. А у вас тоже так было? – спросила она хозяйку.

      Саньцяо в ответ лишь улыбнулась.

      – В этом деле, пожалуй, лучше и не понимать всей прелести: поймешь, потом не бросить – такое с тобой творится, что места не находишь. Днем еще куда ни шло, а ночью – просто невыносимо!

      – Вероятно, когда вы жили у своих родных дома, многих повстречали людей, – проговорила Саньцяо. – Но как же вам удалось выйти замуж и утаить, что вы не невинный цветок?

      – Видите ли, мать моя кое о чем догадывалась и, чтобы избежать позора, научила меня, как