Оберег на любовь. Том 1. Ирина Лукницкая

происходящие вокруг нас. Расстелили потертую и истонченную от стирок махровую простынку и улеглись, подставляя бока щедрому солнцу. Щека ощутила мягкость ткани, пахнущей чистым бельем и лавандой, я приготовилась получить удовольствие от принятия солнечных ванн, с наслаждением потянулась и вдруг вспомнила: а ведь до сих пор специально загорать мне было некогда! Каждодневные пробежки по прямой и пересеченной местности в окрестностях спортивного лагеря не прошли даром. Обычно на мне были надеты атласные спортивные трусы и футболка с коротким рукавом, но бывало – сбросишь одежду и несешься прямо так, в одном купальнике. Моя от природы смуглая кожа к середине лета еще больше потемнела, но уж очень неравномерно: те места, которые больше выпирали, колени и локти, стали уже просто черными. Эта навязчивая мысль запала мне в голову и не давала расслабиться. Я подскочила и попробовала потереть коленки. Может, все-таки, запачкалась? Нет, бесполезно, копоть въелась намертво. Ладно, может, в речке отойдут. Соня назвала некоторые выступающие части моего тела «худосочными» и, как всегда, сделала правильный вывод:

      – У тебя все, что торчит, то и загорает. – И печально добавила: – А я так вовсе не загораю, сгораю только.

      Соня, рыжеволосая, с нежной, белой, как мел, кожей, если не считать россыпи веснушек по всему телу, всегда имела проблемы с солнечными ваннами, типичные для всех людей подобной масти. Поэтому свои слегка подпеченные плечи она прикрыла полотенцем, дабы не нажить еще больших проблем. А солнце уже было в зените и распалялось все больше.

      – Сонь, может – купаться? – спросила я без всякой надежды на успех.

      – Подожди. Мы еще даже толком не прожарились.

      Сейчас наши желания не то, что не совпали – оказались диаметрально противоположными. Что поделаешь, так тоже бывало довольно часто. Все-таки мы с моей подругой очень разные.

      …В школе она слыла активисткой. В первом классе Сонька всегда первой тянула руку, даже когда ни черта не знала. Чтобы привлечь внимание учительницы, она подскакивала на месте, задирала руку выше всех и так отчаянно ею трясла, что весь ряд парт ходил волнами от этаких тектонических колебаний. Я же предпочитала отсиживаться в тени, если у меня была хоть капля сомнения в правильности ответа. Потом, когда мы стали старше и умнее, и народ потихоньку разобрался, что к чему, и всеми правдами-неправдами пытался откреститься от общественных нагрузок и поручений, наша Соня по-прежнему тянула руку. «Мы с Полиной сделаем! К завтрашнему утру», – торжественно клялась она классной руководительнице, заодно решая и мою судьбу. Вот выскочка! Я страшно психовала и никак не могла ее отучить от этой дурной привычки вешать на нас всех собак: «Нафига ты все время высовываешься? Еще и меня впутываешь. Нам что – больше всех надо?». На что моя подруга с фанатичным блеском в глазах отвечала на полном серьезе: «Да как ты, Полина, не понимаешь? Если не мы с тобой, то кто же? Может, ты думаешь, эти скучные инфантильные личности? Нет, на них