Всегда по четвергам (сборник). Вячеслав Лейкин

пугают девчонок,

      А те визжат и дерутся…

      А я здесь больной, одинокий

      Свои доживаю годы.

Катя Крусанова, 12 лет

      2. В огромной квартире, где тихо и пусто,

      Оставлен один я, больной и свободный.

      Не надо сидеть над учебником нудным,

      Не надо писать без конца и начала.

      Лежать неохота, и вот у окна я

      Стою и смотрю на сырые сугробы,

      На мокрый асфальт, на весеннее солнце,

      И мне почему-то становится грустно.

      А в школе, наверное, тихо, как в морге,

      А в классе, должно быть, задачку решают,

      И мел по доске, словно птица, порхает

      И вдруг осыпается, сильно прижатый.

      Звонок прозвенит, все очнутся и станут

      Гоняться, меняться, смеяться и спорить…

      А я здесь, как рыба в огромном сосуде,

      Молчу и почти погибаю от скуки.

Вова Торчинский, 10 лет

      3. Наконец заболел! Заболел наконец!

      Но, увы, таковы человека стремленья:

      Заболеть ты старался, из кожи вон лез,

      Пил холодную воду из ржавого крана,

      В чайник градусник дряхлый макал, изощрялся, старался –

      Заболел наконец. И кричать бы: «Ура! Заболел!»

      Но грызет тебе сердце унылая серая скука…

      Славка Рыбин, наверно, Наташке опять

      Пару кнопок на стул положил (так, змее, ей и надо),

      Без меня дальше всех будет Димка Бурнакин плевать,

      Ботаничку, должно быть, опять разозлят забастовкой,

      А Круншпицин мне марки уж месяц не может вернуть.

      Там, внизу, там весна, все сияет, играет, поет…

      Я в огромной квартире один идиотом сижу,

      Да вдобавок еще почему-то мне хочется в школу.

Сева Зельченко, 10 лет

      4. Стою у окна задумчивый,

      Гляжу на узкую улицу.

      По ней грохочут троллейбусы,

      Не могут отгрохотать.

      И звон сосулек раскатистый

      Несется все дальше по воздуху,

      И школа видна за деревом –

      Рукой до нее подать.

      Но я отделен от школы

      Стеною из одеяла,

      Стеной из микстур и таблеток,

      Нельзя ее перелезть.

      Так хочется все мне бросить

      И убежать отсюда

      Туда, где идут уроки

      И где перемены есть.

Марьяна Орлова, 12 лет

      Книга поэта Михаила Кузмина, которую он не написал

      А написали за него другие.

      Другие увидели портрет Михаила Кузмина, нарисованный Константином Сомовым, и попробовали вообразить, какую книгу стихов мог бы сочинить поэт с таким лицом.

      С каким – «таким»?

      С пристально-надменным, страстно-холодным, непроницаемо-загадочным.

      С удивительным лицом.

      А поскольку времени для написания книги было не очень много – минут сорок, – решили ограничиться оглавлением и хотя бы одним стихотворением.

      Марьяна Орлова, 13 лет:

      Предполагаемое