Волчий лес. Дарья Андреевна Попова

казался счастливым, как маленький ребенок. Радостно мне было видеть его таким, легко становилось на душе. Повелела ему одеться в рубаху и набросить мою накидку, чтобы спрятать уши и хвост. Оборотень недоуменно поглядел на меня, но поручение выполнил. Смешно он бегал он на четвереньках, и я не сдержалась – показала, как ходить на двух ногах. Противился юноша, раздраженно фырчал, но все же согласился подняться от земли во весь рост. Деваться ему было некуда. Сам же сказал, что будет делать все, что попрошу.

      Охнула я, когда оборотень плечи расправил и посмотрел на меня. Он высокий был, сильный. Его человеческий образ пленил и очаровывал, и снова забилось мое сердце, как раненое, а скулы стали горячими.

      Так ушли мы вдвоем с поляны вглубь Волчьего леса. Оборотень рассказывал дивные истории, порой смешил меня. Я описывала ему, какие травы и кустарники мне нужны, а он улыбался по-волчьи хитро и брал под рукав. Уверенно вел сквозь деревья в самые густые заросли. Я словно в сказке бабушкиной очутилась! Сколько троп оказалось скрытых, сколько тайников! Все до одной записала в дневник, много раз оборотня поблагодарила.

      А он тотчас гордым становился, таким потешным. Я срезала кору калины острым ножичком и присыпала землей там, где оставила дереву рану. Чтобы заросло и зажило. Много сероватых полосок заготовила, все в сумку сложила. Оборотень с любопытством следил, что и как я делала, а потом выпытывал – зачем мне коры и корешки понадобились. Вот я и объясняла ему, что отваром из коры калины мы с травником-учителем кровотечения останавливали. А, например, корнем солодки лечили кашель. Слушал юноша так странно, будто моим голосом заслушивался, как музыкой. И его глаза блестели теплотой. Я ее на себе чувствовала, но объяснить не могла.

      Солнце клонилось к горизонту, и мне настала пора возвращаться. Довел меня оборотень почти до опушки и не подумал остановиться. Я испугалась, что его заметят, и тут же встала на пути.

      – Дальше нельзя, – руку выставила вперед, и оборотень в нее грудью врезался. – Со мной не ходи. На этом попрощаемся.

      – Но я с тобой хочу, – насупился он и еще один шаг сделал. Я покачала головой, чем его расстроила. – Но почему? Возьми меня с собой. Я буду жить у тебя во дворе, охотиться и тебе все отдавать, за травами с тобой ходить. Наказ твой помню – никого в деревне не трону. Даже в их сторону не посмотрю. Ну же, Леся, пусти…

      Дернулись большие уши под капюшоном, мой волк жалостливо заскулил. Его горячая грудь тяжело вздымалась под моей ладонью. Тоску юноши я разделила на двоих и тоже опечалилась.

      – Пойми, тебе не рады будут там, – с горечью признала я. – В прошлом волки принесли много горя моей деревне, погубили несколько прекрасных женщин и скот. Свежи еще раны тех дней. Тебя как увидят, сразу поднимут на вилы, а я… я боюсь за тебя.

      Его плечи опали и взгляд потускнел. Больно порезали мои слова, глубоко засели в душу. Я закралась пальцами под капюшон и погладила оборотня, чтоб хоть как-то утешить, и он веки опустил. Жаль мне его. Один он жил в лесу.

      – Но ведь то не я был, – снова молвил,