Волчий лес. Дарья Андреевна Попова

лчья,

      носом ведет, чует мясо сочное.

      Мех ало-рыжий, густой и диковинный,

      а взгляд человеческий грустный и сломленный…

      Как-то часто в последнее время мне стали вспоминаться темные времена, когда люди из моей деревни жили в страхе перед чудищем в волчьей шкуре. В ту пору молва о нем ходила недобрая и внушала жителям опасение за собственное благополучие. Женщины не гуляли в лес за хворостом и травами, мужчины, охраняя скот, без оружия не переступали порога. Детей с малых лет приучали не уходить далеко от дома. Когда всей деревней собирались у общего костра, старшие ведали маленькой мне и моим сверстникам об охотнике, в прошлом убившем алую волчицу и ее щенков. Долго хвастал он добычей, пока в один день не начал обрастать черной шерстью прямо на глазах у жены. За считанные дни не осталось от мужчины ничего человеческого, и жители в страхе прогнали его. Ушел темный пес, напоследок оскалившись и клацнув острыми зубами. Нашел он пристанище в лесу и с тех пор каждое полнолуние выл до хрипоты так пронзительно, что от воя того в жилах стыла кровь.

      В такие ночи мне совсем не спалось, и я бегала в спальню к родителям, чтобы спрятаться в их объятьях. Матушка гладила меня по волосам и приговаривала: «в Волчьем лесу сегодня опять неспокойно».

      Я была еще девчонкой, но все ясно помню. Помню, как разбудили меня истошные крики и женский плач, доносившиеся с улицы. Грубый говор кузнеца, моего папы и других мужчин. Утро то было накануне очередного полнолуния, и что-то непоправимое стряслось, такое, что взволновало всю деревню. Любопытство подтолкнуло меня за порог. Во дворе толпились жители, окружив со всех сторон причину, порушившую мирской покой. Дети беззаботно бегали вокруг, пока матери в спешке не уводили их домой. Взгляды женщин были отчаянными и запуганными.

      Меня тогда тоже поймали и уволокли от места беды, а я и не сопротивлялась. Ведь, в отличие от других детей, мне удалось мельком глянуть на бездыханное покусанное тело, что лежало под ногами у взрослых. Земля была измазана кровью, одежда разорвана безобразными клочками. Жертвой оказалась молодая знахарка, живущая в соседнем от нас доме. Я была хорошо знакома с ней, ведь она не раз ухаживала за мной. Родственники ее рыдали от бессилия и, не жалея красноречия, проклинали черного волка.

      Спустя несколько месяцев несчастье повторилось, и на этот раз волк не пощадил чью-то супругу. Тьма ненависти и жажды отмщения копилась в сердце каждого, пока очередное беспощадное убийство не переполнило чашу терпения. Гнев и негодование жителей напитались такой силой, что с лихвой заглушили прежний страх перед могучим зверем. Отец вместе со всеми взялся за оружие и ушел в лес. Матушка себе места не находила, пока ждала его возвращения.

      Был уже вечер, когда мужчины вернулись с победой и темной волчьей шкурой в награду. По рассказам охотников, черный пес будто ждал, когда за ним кто-нибудь явится, и не особо противился расправе. А после того, как смертная казнь свершилась, он даже выглядел счастливым, будто пленник, дождавшийся освобождения. Жители приняли общее решение и закопали трофей недалеко от входа в деревню, чтобы дух убитого хищника отпугивал ему подобных. С того дня от Волчьего леса осталось одно лишь памятное название, ведь волки все до одного его покинули.

      ***

      Мне исполнилось семнадцать, и я закончила учиться у травника. Смерть знахарки оставила на мне невидимый след и чувство, что кто-то должен вместо нее помогать жителям. Так я решила освоить лечебное ремесло. Последний старый ведун по травам спешно диктовал писцу книги, опасаясь не успеть передать все знания потомкам до своей кончины. Уж возраст его перевалил за сотню.

      А мне хотелось быть нужной своим близким, хотелось, чтобы все на моей маленькой родине были счастливы и здоровы.

      С первыми лучами солнца я просыпалась и быстро собиралась в лес за заготовками. Волосы заплетала в косу, чтобы не мешались, надевала накидку и перекидывала через плечо сумку. Под ногами крутилась маленькая Елка и просила обратить внимание на себя, словно переживала, что я забуду ее захватить на прогулку. Ведь как и мне, Елочке нравилось бродить по лесу.

      – Еля, иди-ка сюда, – я открывала еще одну сумку, которую обычно носила с собой на спине. Маленькая кошка приседала, перебирая лапами в белых носочках, и прыгала, скрываясь в глубине переноски. Потом ее черепашья мордочка довольно высовывалась, а желтые глаза щурились. – Вот так.

      Мои матушка и отец не одобряли походы по волчьим тропам, хоть с момента, как хищники перекочевали на другие земли, прошло уже много лет. Охотники признали лес безопасным и впервые разрешили туда ходить. Но из всех смельчаков, кто готов был рисковать, гуляя по волчьим тропам, нашлись лишь охотники да я.

      Местное достояние, как меня называли, нелюдимая, заблудшая. А все потому, что не искала развлечений и общения со сверстниками, днями напролет пропадала с Елочкой в чащах или у травника с книгами. Подружек у меня особо не было, а юноши если и интересовались мной, то только из-за внешности. Стоило им узнать меня получше, так все ухажеры пропадали.

      Но мне и дела не было до всего этого. Меня манили душистые