Рим, проклятый город. Юлий Цезарь приходит к власти. Сантьяго Постегильо

бы ему приписать себе единоличную победу над Серторием, как он мечтал еще утром.

      Ярость терзала душу Помпея, но разум, как всегда, оставался холоден, управляя его поступками, – даже если ему было суждено обречь на гибель целый город.

      – Отступаем, – пробормотал Помпей. Он сказал это чуть слышно, сквозь зубы, едва не прикусив язык, но слова были произнесены. – Я не могу вести легионы на холм, когда другой вражеский легион преследует нас сзади. Нельзя воевать сразу на двух фронтах. Так никто никогда не делал.

      И он повернулся к холму, высматривая Сертория. Тот вызывающе шагал впереди своих войск, в окружении верных начальников.

      Мысленным взором Помпей видел даже улыбку, змеившуюся на лице этого мерзавца.

На вершине холма

      Серторий наблюдал, как вражеские легионы отступают, стараясь избежать битвы на двух фронтах. Он видел, как Помпей, пристально глядя на него, топчется перед холмом, который только что собирался атаковать.

      – Сегодня я преподам урок ученику Суллы, – произнес он громко и четко, так, чтобы слышали все начальники. – Легат должен смотреть не только перед собой, но и вокруг себя.

      Его подчиненные, которые всего несколько мгновений назад, до появления спрятанного в лагере легиона, пребывали в неуверенности, засмеялись и расслабились. Только Перперна оставался хмур и молчалив.

      Серторий отдал еще несколько распоряжений – урок, который должен был усвоить Помпей, только начался:

      – Пошлите гонцов к Грецину: пусть держится на расстоянии, не покидая тылов Помпея. Тогда неприятель и вовсе раздумает сражаться. И отправьте гонцов в город. Передайте жителям: если они сдадутся, я пощажу их, в противном случае мы разрушим Лавр и убьем всех без исключения.

Войско Помпея

      Помпей терпел одно унижение за другим.

      На глазах жителей Лавра проконсул оптиматов, посланный Римом для того, чтобы покончить с Серторием, в нерешительности остановился перед холмом: он боялся, что на него навалятся сразу с двух сторон. Посовещавшись, жители Лавра решили сдаться на условиях, выдвинутых Серторием. Этот человек оставался врагом, но после создания сената в Оске по Испании пошли слухи, что он верен своему слову. Лавр распахнул свои ворота, и Серторий выпустил жителей, приказав своим людям никого не трогать: ни лучников, ни гражданских, ни женщин, ни детей. А затем окружить город и сжечь дотла.

      Помпей лишь наблюдал, как немой свидетель, испытывая стыд: он не смог остановить уничтожение верной ему крепости.

      У него на глазах пламя пожирало дома, улицы и даже крепостные стены.

      Враг не тронул только храмы.

      Серторий сражался не с богами, а с римскими сенаторами-оптиматами, которые причисляли себя к лику божеств.

      Теперь Помпей ясно видел, что опасность для Рима представляет не только Цезарь, на чем упорно настаивал Сулла, но и Серторий, умелый полководец, хорошо разбиравшийся и в государственных делах: он применял силу, когда это было необходимо, но уважал человеческие жизни и священные храмы; он снискал расположение