И один в поле воин. Юрий Петрович Дольд-Михайлик

Шульц.

      Гольдринг вынул из кобуры офицерский вальтер и встал в позицию.

      – Вы хотите стрелять из этой хлопушки? – удивился Коккенмюллер.

      – А разве правила запрещают это?

      – Нет, но я держу пари, что из этого вальтера и за десять шагов не попасть в горлышко бутылки, – настаивал Коккенмюллер. Несколько офицеров поддержали его.

      – Вы ставите себя в худшие условия, чем остальные участники соревнования, – бросил и генерал Даниель.

      – Но офицер, герр генерал, должен владеть всяким оружием как можно лучше. Я скорее соглашусь проиграть майору Шульцу десять бутылок за каждый выстрел, чем соглашусь стрелять из другого пистолета.

      – Ловлю вас на слове, десяток бутылок за каждый выстрел! – воскликнул Шульц.

      Гольдринг молча поднял пистолет, и в тот же миг прозвучали три выстрела. Первая бутылка была разбита, две другие остались без горлышка.

      – Скверно! – поморщился Гольдринг, словно не слыша восторженных восклицаний присутствующих. – Поставьте новые бутылки, – попросил он ефрейтора.

      Три новых выстрела вызвали всеобщий восторг. Горлышки трех бутылок были срезаны, словно ножом.

      – Выигрыш пятьдесят бутылок, проигрыш – десять. Сорок бутылок коньяка с майора Шульца! – весело выкрикнул арбитр.

      Кругом захохотали. Всем была известна скупость майора, и сейчас все с интересом наблюдали, как его длинное лицо покрывалось красными пятнами.

      – За майором Шульцем еще три выстрела, – напомнил Генрих. – Вальтер при вас, майор?

      Шульц беспомощно схватился за кобуру и покраснел еще больше.

      – Было условлено стрелять из парабеллума, – запинаясь проговорил он.

      Генрих весело рассмеялся.

      – Я пошутил, говоря о десяти бутылках, майор, с меня хватит и одной.

      – Тогда разрешите пригласить вас в девять часов вечера распить со мной выигранную вами бутылку.

      Шульц поклонился так церемонно, словно приглашал Генриха по крайней мере на роскошный банкет.

      – Сочту за честь для себя. Буду ровно в девять. – Генрих наклонил голову, стараясь скрыть насмешливый блеск глаз.

      – А знаете, барон, я не хотел бы быть вашим противником на дуэли! – пошутил Коккенмюллер, когда они вместе с Генрихом возвращались в штаб. – И знайте, сегодня вы нажили себе заклятого врага.

      – А мне показалось, что мы расстались с Шульцем, как приятели, ведь я подарил ему почти весь проигрыш.

      – Он не простит вам, что вы лишили его славы лучшего стрелка штаба, – пояснил Коккенмюллер, – а это единственное, чем он мог до сих пор гордиться.

      Когда Гольдринг и Коккенмюллер вошли в свою комнату, дежурный доложил, что у оберста находятся сейчас генерал Даниель и оберст Лемберг.

      – Лемберг? – вопросительно взглянул на Коккенмюллера Генрих и наморщил брови, словно что-то вспоминая

      – Ему поручено руководить операцией «Зеленая прогулка», – пояснил гауптман.

      Они сели к своим столам и склонились над бумагами. Минут через