Стихи. Сергей Сорока

сравненья,

      и эпитет никуда.

      Ну, зачем вам извиненья,

      что упали из дождя,

      градины осенней стужи,

      заморочили простор,

      где себя я обнаружил —

      потускнел свободы взор.

      Зашумели невезенья,

      славно листьями звеня,

      разбросала туча тени

      на закате грустном дня

      всеобъемлющего счастья

      на осеннем вираже.

      И горят сезонной страстью

      листья с блеском в витраже

      накренившихся событий

      под орущий в ночь народ.

      Не осталось что ль наитий,

      что, заилился вновь брод? —

      Поворачивай оглобли,

      расстоянья покоряй,

      разыгравшееся лобби,

      однозначность выбирай

      в поимённости сознанья

      помутившихся времён

      ни к чему мои старанья

      с пересчётами ворон,

      что сидят на ветках грусти

      в надвитражной пустоте,

      где опять в печали льются

      капли в яркой красоте.

      Тёплый сумрак

      Я воистину свободен

      от печали и тоски.

      И ещё на что-то годен. —

      Унывать мне не с руки.

      Улыбаются рассветы

      и улыбчивы цветы,

      хоть уже уходит лето,

      пригорюнились кусты.

      И роняют слёзы травы,

      индевеет утром день.

      Золотистые дубравы

      потеряли лист и тень.

      Солнце прячется за тучи.

      Дождик моросит всю ночь

      да и днём идёт по кручам

      в золотом кафтане прочь.

      Скупо солнце засияет,

      повернёт лицо на юг,

      тёплым сумраком затянет

      оголевший лес и луг.

      По осени считают

      Вновь снег идёт и охлаждает воздух,

      но тает тут же на земле сырой,

      мой нарушает безобразно отдых,

      лососевою падает икрой

      крупа из капелек снежинок ярких

      блестит, и слепит фарами глаза

      машина мчащегося газа

      из белизны, но бестолково марких.

      Вот только чистотой своей сверкая,

      становится вдруг серой массой вновь

      с листвой опавшею вчера лесов.

      Не видно этому конца и края,

      повсюду комья грязи в нас летят —

      по осени считают вновь солдат.

      Под сверкание

      Походил бы по Парижу,

      и на кладбище б сходил,

      может быть, кого увижу

      без седла и без удил,

      кто промчался по столетью

      и нашёл себе покой.

      Слово бьёт по душам плетью,

      машет жёсткою строкой.

      Я записываю стансы —

      нечитабельный сонет.

      Тают ветреные шансы…

      …и опять спасенья нет

      от изнанки недомолвок

      в бестолковостях своих.

      В жизни множество уловок —

      и такой же этот стих.

      В смысле всё произведенье,

      если можно так назвать.

      Я же праздную раздельно,

      нечего давно сказать

      в