О котах и людях: О маках и пижме. Книга 1. Марина Аницкая

почему вы помогли нам? – спросила Керидвен.

      У Эльфина опять сделалось такое странное, плывущее выражение, будто он держит перед собой свечу.

      – Мне хотелось посмотреть, – просто сказал он.

      – На что?

      – На вас.

      У нее, наверное, стало совсем глупое лицо, потому что Эльфин тихо засмеялся.

      – Спросите вашего брата. Он теперь знает.

      Керидвен оглянулась на дверь, за которой лежал Блейз. Странно, теперь она совершенно не боялась. Любая цена была оправдана.

      – Я вам должна, – сказала она.

      – Вы мне должны, – улыбка Эльфина погасла.

      Дану вынул из кармана часы и щелкнул крышкой.

      – В Срединных землях прошло двенадцать часов. Я попрошу двенадцать часов вашего времени. Как вы думаете, это будет справедливо?

      – Да, – ответила Керидвен. – Наверное.

      Двенадцать часов – это может быть очень мало. Или очень много.

      Дану прищурился на отсвет закатного неба над крышами.

      – Завтра утром должен быть хороший свет, – сказал он. – Приходите к десяти часам в «Кот и клубок». У меня остался набросок – но вы, люди… вы быстро меняетесь. Он уже неверен. Мне нужно будет его подправить.

      Керидвен не поверила услышанному.

      – И… это все?

      Эльфин улыбнулся – такой древней, мудрой, печальной улыбкой, что у нее мороз прошел по спине.

      – Это все.

      – Ладно, – сказала Керидвен. – Хорошо.

      Он слегка поклонился и зашагал вниз по холму. Серый сюртук быстро растворился в сумерках, но Керидвен еще долго стояла, обхватив себя за локти, и смотрела, и слушала, как, невидимые в темноте, шелестят листьями яблони, и ветер тянет дымом из печных труб.

      – Благодарю вас, господин Каммингс, – сказал господин Гаттамелата, забирая перевязанный сверток. Выглядело все совершенно обычно. Ничто не напоминало о вчерашнем происшествии. Молочник уже успел с утра нажаловаться Анне, что девица О’Флаерти опять над своим малахольным братом квохчет как наседка – взяла полпинты лучших сливок, но всю душу вынула, торгуясь, – и, значит, все обошлось. Но Каммингс все-таки позволил себе спросить:

      – Как все прошло вчера? Все в порядке с молодым О’Флаерти?

      Господин Гаттамелата поднял на Каммингса взгляд, и Каммингс порадовался, что его гость делает это так редко.

      – Я не знаю, все ли с ним в порядке, – сказал он. – Но он дома.

      – Простите, – сказал Каммингс. – Это излишнее любопытство.

      – Нет-нет, не извиняйтесь… – Господин Гаттамелата опустил веки. – Ваш вопрос понятен. Но я не знаю на него ответа. – Он помолчал. – Вы очень деликатный собеседник. Я всегда получал большое удовольствие от разговоров с вами.

      – Вы как будто прощаетесь, – с сожалением сказал Каммингс.

      – Мне, скорее всего, понадобится уехать. Лет, может быть, на двадцать. Или тридцать, сложно сказать.

      – Жаль, – сказал Каммингс. – Нам с Анной будет