Я придумаю тебе смерть. Виктория Румянцева

Вот и устроила личную жизнь двух индивидов сразу! Судя по странице Алисы в социальной сети, она была счастлива с Сергеем.

      Кто светлая голова, филантроп?

      Анна таким образом пристраивала котят-щенят из приютов: «Чтобы попросить у Вселенной счастья и любви, нужно самой кого-то осчастливить!» – втолковывала она клиенткам.

      – Хотите искренности, а кого вы сами любите? Возьмите из приюта щенка, а лучше – взрослую собаку со сложной историей или кошечку. Лечите. Приручите. Ощутите на себе любовь и благодарность! Мир ответит добром на добро и подарит и вам счастье!

      Действовало. Сотрудники приюта для бездомных животных были Анне благодарны.

      Сейчас у ведуньи имелся неразрешимый кейс, не дающий ей покоя, человек-занозка – новая приятельница с необычным именем Виолетта. И сама особа колоритная!

      Ане хотелось решить душевную проблему Виолетты, порой засыпала с мыслями о подруге и её истории (как когда-то была одержима Женькой, Колобком, Алисой…). А та, паразитка такая, тоже не желала внимать мудрейшей, не ценила заботу!

      Хоть к магии обращайся, честное слово…

      Нет, Анна и без этого справится!

      Она поможет Виолетте стать счастливой!!!

ВИОЛЕТТА

      Рано утром Виолетта Соколова, женщина с переломом души в нескольких местах, выполняла ритуал «Птица Феникс». Она должна была умереть и воскреснуть другим человеком. Метафорически.

      Женщина выходила к Волге (дом находился рядом с парком, там был спуск к реке), садилась и смотрела на занимающийся рассвет, ощущая, как болезненно колотится сердце, выпивала. Ради этого Виолетта носила с собой в сумочке изысканный фужер на длинной ножке и алкогольный напиток. Тащить бутылку-то тяжело, потому женщина предусмотрительно наливала горячительный напиток в маленькую пластиковую бутылку из-под минералки. От частоты использования бутылочка даже искривилась, словно от стыда. Еще бы! Из символа здорового образа жизни – в контейнер для алкоголя!

      Виолетта представляла, как почувствует приближение конца и успеет сделать глоток перед последним ударом сердца, а потом застынет навеки.

      Тогда ее многолетняя боль запечатается навсегда и перестанет терзать. Потом Виолетту, как и всегда, охватила экзистенциальная тревога: а вдруг ТАМ ничего нет? Она давно склонялась к этой мысли.

      После попытки представить небытие (что было легко, как писал Марк Твен: «Прежде чем я родился, меня не было миллиарды и миллиарды лет, и я нисколько от этого не страдал», а может, и не он, ибо эта фраза цитируется в книге Ричарда Докинза «Бог как иллюзия» (2006), где он приписывает ее писателю, но никаких доказательств этому нет, но было так страшно, что шевелились волоски на руках, а сердце съеживалось) женщина вроде как осознавала, что жизнь быстротечна, «воскресала другим человеком, готовым к борьбе и свершениям». Да, существовать с горечью тяжело, но это лучше, чем вовсе не быть.

      Стоп. Виолетте только тридцать пять! Она еще может успеть так много! Надо только выйти, наконец, из плена затворничества,