Аристократ. Том 4. Печать грязных искусств. А. Райро

сторону, расталкивая по пути медсестёр. Наконец добравшись до нас с Хинниганом, он кинулся мне на шею. Мои раны вспыхнули новой болью, кровь сильнее полилась из простреленного бедра, но я стерпел.

      – Привет, Фил.

      – Привет, светлый воин кодо! – заулыбался он.

      У меня же улыбаться в ответ совсем не получалось. Особенно после известия о смерти Джозефин.

      – Там про тебя Хлоя спрашивала, – сообщил мальчишка, продолжая радостно лыбиться. – Она в медблоке. Пришла в себя и сразу спросила, где ты. А я ей говорю: «Наверное, в самом дерьме», а она мне: «Сам ты в дерьме, Филиас, а Рэй – великий воин кодо, приведи мне его. Я хочу его поцеловать, потому что он опять спас город».

      – Так и сказала? – вскинул брови Хинниган.

      Он вышел из ступора и взглянул на Фила уже более-менее добродушным взглядом.

      – Ну… не совсем так сказала, – замялся Фил. – Она потребовала, чтобы я нашёл Рэя и убедился, что он жив, а потом доложил об этом ей. Очень сильно просила. Ну вот я и побежал искать Рэя. А тут он. Живой.

      Фил по привычке толкнул меня кулаком в бок. От боли я тихо закашлялся.

      – Ой… извини, – виновато пробормотал пацан. Потом понизил голос и добавил: – А я убил двоих агентов. Выстрелил в них вот этим.

      Он пошарил рукой за спиной и вынул револьвер с гравировкой волчьей головы.

      – Эти твари в медблок хотели забраться, а я тут как тут. Иду такой им навстречу и говорю…

      – Потом расскажешь, – оборвал я бормотанье мальчишки.

      В здание ратуши вошёл патриций Орриван. Хотя не совсем вошёл. Его привели под руки, в окровавленных бинтах.

      Мужчина был сам не свой, его глаза панически осматривали лежанки и раненых. Одного за другим.

      В итоге патриций не выдержал и выкрикнул:

      – Где мой сын?! Мой сын! Где он?!

      – Он здесь, патриций!.. – Хинниган махнул рукой и поднялся.

      Два адепта снова подхватили Орривана под руки и понесли к лежанке Дарта.

      – Господи… господи милостивый, оставь мне хоть одного сына… – Патриций опустился на пол и осторожно взял Дарта за безвольную руку.

      Мужчина больше ничего не говорил. Он молча держал родную ладонь и смотрел на сына. Наверное, он бы просидел так не один час, пока бы Дарт не пришёл в себя, но глухую и ровную суету стихийного госпиталя опять потревожил выкрик.

      – Депеша! Патриций! По графопорту пришла дипломатическая депеша! – Мимо лежанок, прихрамывая, прошагал молодой адепт.

      В руке он держал запечатанный конверт. Мельком я разглядел на нём герб Рингов – точно такой же символ паука, что красовался на знамёнах лэнсомской армии.

      Дойдя до патриция, адепт кивнул ему и передал послание. Орриван нехотя отпустил руку сына и взял конверт. Быстро вскрыл его и вынул листок. Пробежал по строкам взглядом и, не сводя с послания глаз, приказал адепту:

      – Найдите Теодора Ринга. Срочно!

      Находясь в скорби, Орриван даже не заметил того, что Теодор Ринг сидит в метре от него.

      – Я здесь, патриций, – негромко отозвался я.

      Мужчина медленно перевёл взгляд на меня и нахмурился.

      Он с