Искушение. Трейси Вульф

мне кажется, что он не оценит мой сарказм, а потому я сдерживаюсь и просто киваю.

      – Я серьезно, – продолжает он. – Мы во всем разберемся. К тому же горгульи – это нереально круто.

      Ну да, конечно. Огромные, нескладные куски камня. Нереально круто. Щас.

      – Я понимаю, – шепчу я.

      – Правда понимаешь? – Он наклоняется ко мне, и его лицо оказывается совсем близко к моему. – Потому что вид у тебя сейчас такой, будто ты этого не поняла. И голос тоже.

      Он стоит так близко. Я чувствую на щеке его дыхание, и на несколько драгоценных секунд закрываю глаза и мысленно притворяюсь, что я перенеслась на четыре месяца назад в то время, когда мы с Джексоном были одни в его спальне, строили планы, целовались и воображали, что уж теперь-то у нас наконец все под контролем.

      Смех, да и только. Я еще никогда в жизни не чувствовала себя настолько беспомощной – такого не было даже в первые дни после гибели моих родителей. Ведь в то время я хотя бы была обыкновенным человеком… во всяком случае, я так думала. Теперь же я горгулья, и я совершенно не представляю себе, что это значит, не говоря уже о том, как это произошло. И как я ухитрилась потерять почти четыре месяца жизни, будучи заключена в камень.

      И вообще, почему? То есть я могу понять, почему я обратилась в камень – полагаю, какой-то подспудный, спрятанный в глубине моего существа инстинкт вдруг проявился, чтобы не дать мне умереть. Так ли это невероятно, если учесть мое недавнее открытие, что мой отец был ведьмаком? Непонятно другое: почему я оставалась камнем так долго? Почему не вернулась к Джексону при первом же удобном случае?

      Я ломаю голову, пытаясь найти ответ, но на том месте, где должны быть мои воспоминания, по-прежнему зияет пропасть, пустота.

      Я сжимаю руки в кулаки, и мои окровавленные пальцы пронзает боль. Я гляжу на них, гадая, как я могла так пораниться. Впечатление такое, словно я продиралась сквозь камень, чтобы попасть сюда. А может, так оно и было. Или же дело обстояло еще хуже, но как, как? Я не знаю. В этом-то и загвоздка. Я просто не знаю. Вообще ничего.

      Я не знаю, что делала последние четыре месяца. Не знаю, ни каким образом мне удалось превратиться в горгулью, ни как мне удалось опять стать человеком.

      И тут я осознаю основную причину своей паники: я не знаю ответа на самый главный вопрос.

      Я резко разворачиваюсь и устремляю взор на дядю:

      – Что случилось с Хадсоном?

      Глава 6. Без крови вампирская рулетка уже не та

      Дядя Финн словно стареет прямо у меня на глазах – его глаза тускнеют, плечи опускаются.

      – Это нам неизвестно, – говорит он. – Хадсон попытался убить Джексона, а потом вдруг…

      – Он пропал. И ты тоже. – Рука Джексона рефлексивно стискивает мою.

      – Она никуда не пропадала, – поправляет его дядя Финн. – Просто на какое-то время она оказалась недоступна.

      Похоже, Джексон не в восторге от такого толкования событий, но он не спорит, а просто смотрит на меня и спрашивает:

      – Ты действительно ничего не помнишь?

      Я