Искушение. Трейси Вульф

месяца двадцать один день и примерно три часа, если быть точным, – отвечает Джексон, и, хотя его голос тверд, а лицо бесстрастно, я слышу муку в его словах. Слышу все то, чего он не говорит, и мне становится больно. За него. За себя. За нас обоих.

      Его кулаки сжаты, зубы стиснуты, шрам на щеке натянулся – вид у него сейчас такой, будто он хочет ринуться в бой, если только поймет, кого или что ему надо винить.

      Я успокаивающе глажу его по плечам, затем поворачиваюсь к дяде. Если я потеряла почти четыре месяца своей жизни, я желаю знать почему. И как.

      И может ли нечто подобное случиться снова.

      Глава 5. Горгульи сейчас в тренде

      – Последнее, что я помню – это как я приготовилась к удару меча Хадсона. – Я смотрю то на дядю, то на Джексона, которые сжали зубы с таким видом, будто им очень не хочется мне что-то говорить. – Так что же было потом? Он ранил меня?

      – Не совсем, – отвечает мой дядя. – То есть меч коснулся тебя, да. Но он не нанес тебе ущерба, поскольку ты уже обратилась в камень.

      Я проигрываю эти слова в голове снова и снова, но сколько бы я их ни повторяла, в них отсутствует смысл.

      – Что-что? Ты сказал, что я обратилась…

      – В камень. Ты обратилась в камень, Грейс, прямо у меня на глазах, – говорит Джексон. – И оставалась камнем последние сто одиннадцать дней.

      – Что именно ты имеешь в виду, говоря «камень»? – спрашиваю я опять, пытаясь каким-то образом понять то, что кажется невозможным.

      – Я хочу сказать, что все твое тело представляло собой сплошной камень, – уточняет мой дядя.

      – Как если бы я превратилась в статую? Ты об этом?

      – Нет, не в статую, – спешит успокоить меня дядя Финн, настороженно глядя на меня, будто пытается решить, какое количество информации я способна воспринять. Какая-то часть меня понимает его мотивы, хотя это чертовски раздражает.

      – Пожалуйста, скажите мне, – говорю наконец я. – Поверьте, куда хуже вариться в собственном соку, пытаясь разобраться, что к чему, чем просто знать. Итак, если я была не статуей, то… чем же? – Я силюсь подыскать хоть какое-то объяснение, но мне на ум не приходит ничего.

      И мой дядя продолжает мяться, заставляя меня думать, что каким бы ни был ответ на мой вопрос, он окажется очень скверным.

      – Горгульей, Грейс. – Правду мне открывает Джексон, как и всегда. – Ты горгулья.

      – Горгулья? – Неверие явственно звучит в моем голосе.

      Мой дядя бросает на Джексона взгляд, полный досады, но наконец нехотя кивает.

      – Да, горгулья.

      – Горгулья? – Не могут же они говорить серьезно. Не могут, не могут, это наверняка не всерьез. – Вроде тех штук на стенах церквей?

      – Да. – Теперь Джексон чуть заметно ухмыляется, как будто понимает, как нелепо это звучит. – Ты гор…

      Я вскидываю ладонь, делая ему знак замолчать.

      – Пожалуйста, не повторяй это слово. С меня хватит и двух предыдущих раз. Просто помолчи.

      Я поворачиваюсь и иду к противоположной стене кабинета дяди Финна.

      – Мне нужна минута, –