Когда вырасту. Елизавета Комарова

звери, обворожительные, кроме того, на крыше аисты, а где-то рядом – ежи. Еще и волк идет транзитом. Чем плохо?

      Ей стало жалко Геннадия с его розовым пластмассовым горшком, и она сказала:

      – Давайте я поживу эти десять дней, за этот срок уж не развалюсь, а первого августа вы за мной приезжайте. Я у вас приберусь и ямку выкопаю, будет туалет. Электричество-то правда есть, или тоже не очень?

      – Де-юре есть, – сказала культурная Наташа. – Де-факто отключают под предлогом грозы. Отключать не забывают, забывают обратно включать. Мобильная связь – на горке.

      И она махнула рукой влево.

      Потом все они погрузились в Генину машину и уехали.

      Настала тишина.

      Только Пузырь мурлыкал.

      Оля взяла его на руки, внесла в дом и закрыла внутреннюю дверь: дверь на террасу не запиралась, но в доме – как народ говорит, «в зале» – можно было запереться.

      Стало совсем беззвучно. Комары зудели только снаружи. Свет пока что работал.

      Оля включила ноутбук и стала читать вопросы Виктории, которые пришли еще утром.

      Было что-то хорошее в этом забытом Богом месте, домой Оле не хотелось.

      Здесь никто ее не мог найти.

      Усталость от нехватки своих и переизбытка чужих била ей в голову. Она просто смотрела в пустоту. Взгляд шел сквозь стену, в ничто, в ночных бабочек, в росу, в невидимую в темноте траву.

      Потом Оля прочитала вопросы, стала их обдумывать.

      Они оказались несложные, довольно предсказуемые.

      Вопрос 1.

      Начнем с главного: как отразилась на вашей работе пандемия? Преподаете ли вы онлайн? Пострадали или нет материально, морально?

      Оля написала:

      Да, преподаю онлайн. Морально не пострадала. Материально – немножко.

      Коротко и ясно. «А что вы хотели, чтоб я рассказала им про вашу баню?»

      Но потом Оля прочитала другие вопросы и решила, что будет вспоминать, что могла бы на них ответить, если бы… если бы захотела отвечать подробно и от души.

      Конечно, она к этому не привыкла. Слушать привыкла, рассказывать – нет.

      Но здесь ведь – никого. Никто не увидит ее воспоминаний, никто ничего не услышит и не прочитает против ее желания.

      Значит, можно рассказать. А потом что-то выбрать для Виктории.

      А остальное… – остальное пусть просто будет. Пишут же люди мемуары. «Это даже любопытно, многое забавно…» – подумала Оля.

      В общем, она стала переводить свои картинки из памяти в слова и просидела всю ночь, глядя, как на экране появляется строчка за строчкой.

      И написала что-то странное…

      В городе

      Когда только началась пандемия, люди шарахались друг от друга в страхе, улицы пустели, с одной и той же собакой разные люди наматывали круги по морозу, прижимая к себе мусор, который якобы направлялись выкинуть.

      Вскоре улицы и совсем обезлюдели. Одни бездомные остались, им-то теперь было хорошо – гуляй, Вася.

      Менты к ним подходили, о чем-то тихо беседовали. Разговор легко угадывался:

      – На улице находиться нельзя,