Златая цепь. Наталья Гайс

Якобы есть один ученый по фамилии Филипченко, который помогает ему иногда с переливанием крови для хорошего самочувствия, так как у него есть проблемы с сосудами. При чем здесь моя кровь – я не понял, но на процедуру согласился.

      Покаместя уверен лишь в одном – извещать моих наставниково просьбе рыжебородого не решусь. Видимо не время. Может статься, что время это так никогда и не настанет, так как тайна эта не только моя. А посему мне лишь остаетсяслепо доверять наставлениям своего прадеда – выбора у меня нет. Ведья таю еще в душе надежду увидеться с теми, кто дорог мне более, чем жизнь моя".

      Вот так раз! Иларий начал общение с Алексеем Петровичем! Это одна из многих бессвязных записей в дневнике Илария Афанасьевича Бурмистрова, получившего для проживания в 1922 году новое имя и биографию. Большинство записей весьма обыденные, иногда очень краткие, часть их носит чисто практический, математический и инженерный характер и касается скорости времени и возможности ее изменения, а также множества частот, составляющих сложную, жизнеобеспечивающую систему вокруг Земли.

      Все началось с безобидных, почти самообразовательных формул и расчетов, но далее в содержание следующей тетради врезаются взрывные, ломающие стройный ход математики утверждения.

      Загорский своими краткими трудами открыл для Илария совершенно иную математику и физику. Как будто все это принадлежало какому-то другому миру, с иной системой и формой жизни, однако абсолютно объясняющее устройство окружающего и нас мира.

      Ниже шел перечень используемых в работе трудов. Список был довольно обширным, наводящим на подозрение, что из Кошкинской "тюрьмы" Илария Афанасьевича все же выпускали, а может доставляли ему книги собственноручно. Но литература присутствовала однозначно, так как вслед за увесистым перечнем работ по анатомии и антропологии аккуратные, каллиграфические страницы портили отталкивающие и пугающие рисунки опытов. Сначала над мышками, потом над поросятами и наконец, над человеком. Что такое пытался соорудить Иларий – страшно предположить, но то, что это было связано с электричеством – повествовали иллюстрации.

      Предупреждений своих туманныхдрузей Бурмистров после встречи с Алексеем Петровичем бояться перестал, так как смело написал в дневнике о визитеАлиефа, которыйзакончилсяпровально. Зато он узнал, что родился ребенок.

      Однажды Алиеф и Том пригласили Илария отправиться на одинлюбопытный, как они ему пообещали, конгресс, в 1948 год. Иларий удержаться не смог – в программе конференции значилисьвопросы по интересующей его теме жизнеобеспечивающих частиц.

      Плоский, треугольный летающий аппарат доставил их и еще двух мужчин в пригород Лондона, Шервудский лес, где среди гигантских дубов, на аккуратной такой, идеально круглой полянке они перешли в другое время.

      Иларий чувствовал себя неудобно, когда в компании прилично одетых сопровождающих, входил в Кейвортский колледж неподалеку от Британской