Круги по воде. Аркадий Адамов

и… не искали, что ли? Куда же он делся? И что хотел сообщить? И исчез. Странно, очень странно…

      Виталий снова спросил дорогу, и вдруг выяснилось, что он уже совсем близко от цели: за первым углом начиналась нужная ему улица.

      Дома здесь в большинстве были маленькие, деревянные и прятались за заборами и палисадниками. Но изредка попадались и каменные, трех-, четырехэтажные, со стандартными балконами, выкрашенными то в зелёный цвет, то в красный, то в синий.

      Виталий подошёл к нужному ему Дому и вошёл в прохладный полутёмный подъезд.

      Квартира Лучининых оказалась на втором этаже.

      Дверь открыла бледная женщина в строгом платье с высоко взбитыми, очень светлыми, почти белыми, волосами. Первое, что подумал Виталий, было: «учительница», и уже потом: «Лучинина».

      – Вы Ольга Андреевна? – спросил он.

      – Да, – сдержанно, без всякого удивления ответила женщина.

      Виталий представился.

      – Пожалуйста. Проходите, – тем же тоном произнесла Лучинина, отступая в сторону и жестом указывая на открытую дверь в комнату, откуда сплошным золотистым потоком лился в переднюю солнечный свет.

      Квартира оказалась небольшой – из двух комнат, очень скудно обставленных старой, видимо, привезённой из Ленинграда мебелью. Все только самое необходимое: буфет, обеденный стол, накрытый старенькой скатертью, дешёвый приёмник у окна, потёртый диван, несколько таких же стульев, фотографии на стене – это в первой комнате. Во второй виднелись большая, до потолка полка, набитая книгами, и угол широкой, с деревянной потрескавшейся спинкой кровати.

      Лучинина жестом пригласила Виталия к столу и, поправив причёску, села напротив.

      – Я вас слушаю.

      Голос её был сухой и усталый.

      Виталий немного сбивчиво объяснил ей причину своего прихода.

      – …Мы с Женей учились вместе в школе, – закончил он, словно оправдываясь.

      – Да?

      Впервые она с интересом взглянула на него, но тут же снова опустила глаза.

      – Да. Я его хорошо знал.

      – Ну, тогда… – холодно произнесла она, – тогда вам, конечно, трудно поверить, что он мог покончить с собой.

      Виталий насторожённо посмотрел на неё.

      – Почему вы думаете, что мне трудно поверить?

      – Ведь он был таким энергичным, самоуверенным человеком. Вы, должно быть, тоже его помните таким.

      – Да… Но тогда почему же он покончил с собой? – невольно вырвалось у Виталия.

      – Почему? – устало переспросила Лучинина. – Я думаю, он просто запутался в своих многочисленных… делах.

      Последнее слово она произнесла с каким-то странным значением. И Виталию показалось, что Лучинина чего-то недоговаривает.

      – Он вам рассказывал о них?

      – Об одних рассказывал. О других… я узнавала сама. Случайно.

      И снова какая-то странная интонация прозвучала в её голосе.

      Виталию стало не по себе. «Мне это все кажется, – наконец подумал он. – Просто я знаю, что у них были плохие отношения. И вот теперь мне все кажется».

      Но