Круги по воде. Аркадий Адамов

переглянулись и с молчаливого согласия Игоря Виталий попросил:

      – Расскажите нам, как все это случилось. С чего началось. С ревизии?

      Ревенко вздохнул и, не отрывая локтей от стола, развёл руками, затем нервно их потёр.

      – Прямо скажу, ревизия была неприятная. И выводы тоже, мягко говоря, неприятные.

      – А кто был председателем комиссии? – спросил Виталий, доставая из кармана трубку.

      – Лучше не спрашивайте, – махнул рукой Ревенко. – Гроза наша. Референт замминистра, некто Кобец Николай Гаврилович.

      – Так. Ну и что же они записали в акте?

      – Записали следующее. Только заранее предупреждаю: с некоторыми их выводами я не согласен. А кое-что следовало мне в вину поставить, как главному инженеру, а не Евгению Петровичу. Я даже своё мнение написал, – он достал из ящика два сколотых листка и протянул Виталию.

      Тот машинально сложил их и спрятал.

      – Но во всем был обвинён он один, – продолжал Ревенко.

      Полное лицо его словно отвердело, глаза сердито сузились.

      – Так вот, начну по порядку, – продолжал Ревенко и провёл рукой по лбу. – Первое обвинение – это всякие хозяйственные нарушения и якобы незаконные сделки. Но сделок не было! Сделка, как я понимаю, предполагает корысть. А нарушения действительно были. Вынужденные. Ну, например. Нам до зарезу нужны были пилорама, маятниковая пила, фуговальный и строгальный станки. Без них завод не мог работать! Нам всюду в них отказали – и тресте, и в главке. Тогда Евгений Петрович лично договорился с соседним заводом и железнодорожными мастерскими. И они дали нам все это во временное пользование. Причём без всякой арендной платы. А мы им за это изготовили из их же сырья партию электродов высокого качества. И они оплатили их через банк. Нарушение это? По существующим порядкам – нарушение. Есть тут корысть – моя или Евгения Петровича? Нет, нет и нет! Но это, к сожалению, не самое главное обвинение. – Ревенко снова вздохнул и, похлопав себя по карманам пиджака, обратился к Откаленко: – Разрешите, я у вас закурю.

      Обычно-то я не курю… – он взял у Игоря сигарету и прикурил от его зажигалки.

      – Что же главное? – нетерпеливо спросил Виталий.

      – А главное – это изобретение самого Евгения Петровича и то, как он его использовал. Тут уж, возможно, корысть и была. Но тоже не поручусь. Дело, честно говоря, тёмное. Даже, я бы сказал, какое-то детективное, что ли.

      Ревенко, хмурясь, сделал паузу, раскуривая сигарету.

      Друзья молча ждали.

      – Изобретение заключалось, – приступил наконец к рассказу Ревенко, – в новом способе изготовления стержней электродов. В результате они получались очень высокого качества. Я не буду углубляться в детали. Но были изменены вся технологическая цепочка, все режимы, часть оборудования. Правда, некоторые утверждали, что способ этот не нов и где-то уже описан. Но я не проверял, не знаю. Да и главное не в этом. Главное в том, что перестроили мы производство под руководством Евгения Петровича, и электроды пошли