Путь к себе: 6 уютных книг от Ольги Савельевой. Ольга Савельева

Она была бы уместна, если бы мама жила со мной, но она жила с папой, и поэтому эта претензия относится и к ней в равной степени.

      Я оборачиваюсь к маме, мне хочется попросить ее выбрать другой тон, но она ласково говорит мне:

      – Садись кушать, дочка.

      – А папа? – растерялась я.

      – А папа уже накушался. Ты что, не видишь?

      Папа психует и уходит к себе в комнату. Я опускаю голову.

      Кажется, я понимаю, почему тринадцать лет я жила в другом месте.

      Этим двоим не до меня.

      Они созависимы, переплетены спрутом взаимных претензий и не хотят ничего менять.

      Я тут всего пару часов, а уже устала. Я будто стою на сквозняке взаимной ненависти, той самой, до которой один шаг от любви. И разряды молний, полные разочарования и разбитых ожиданий от разрушенных судеб, пронизывают меня насквозь.

      – Я не голодна, – говорю я.

      Я очень голодна. Но это моя солидарность с папой. Мама – диктатор. Она давит и унижает, а у него просто украли деньги.

      – Оля, твой отец алкоголик. Это когда ты хочешь выпить всегда и находишь такую возможность. Он сейчас не очень пьян, но это просто подарок на твой приезд. Обычно он сильно пьян. Он не работает и никому не нужен. И живет за мой счет. И деньги у него не украли. Он их пропил. Садись есть.

      – Нет.

      – Что нет?!

      – Я не верю. Дима пропал. Папа пьет. Что за бред? Если он алкоголик, зачем ты с ним живешь?

      – Оля, мы разведены давно.

      – Как разведены? Почему я не знаю?

      – Я не хотела тебя волновать.

      – Правда? А в чем разница: волновать тогда или сейчас? Или сейчас я не волнуюсь?

      – Успокойся, девочка. Сядь.

      – Нет уж. Давайте тему до конца раскроем. Какие еще плохие новости я должна узнать? Дима пропал без вести. Папа алкоголик. Вы разведены. Что еще? Что?

      – Больше ничего, успокойся, – говорит мама и закуривает сигарету.

      – Ты куришь? – поражаюсь я.

      – Да. После того, как пропал твой брат, я начала… Не могу бросить…

      Я обессиленно сажусь на стул. У меня гудит голова. Я не верю. Не верю. Не верю.

      – Оля, я не хотела все сразу на тебя вываливать. Хотела постепенно. Думала, ты сама все поймешь. Но вижу, что ты совсем ребенок. Ты не видишь ничего. Жалеешь не того.

      – А кого жалеть надо, мам? Тебя?

      – Я впахиваю как проклятая на двух работах, а он и охранником не может месяца продержаться нигде. Не кормить его я не могу, он же твой отец.

      Я не поняла эту фразу. Я как бы виновата оказалась, что мама вынуждена кормить папу.

      – Ладно. Давайте все поедим. Саша! – кричит мама в сторону комнаты. – Иди сюда. Давайте все поедим.

      В ответ тишина.

      – Саша!

      Тишина.

      – Иди позови его, – кивает мама. – Я салата подрежу.

      Я захожу в комнату отца. Мне в лицо бросается резкий, яркий запах алкоголя. Он спит на нерасстеленной кровати, приобняв гитару за бедро. Храпит.

      – Пап, – говорю я тихо. И понимаю, что не надо его будить. Пусть поспит.

      Сзади подходит мама, оценивает ситуацию, уверенно идет к кровати