Дети Морфея. Игорь Мельн

крыльце, а я пожалел, что нашу дверь не сторожил злостный ротвейлер. Он долго собирался нажать на звонок, точно выдумывая хитрую речь, и встрепенулся, обескураженный нашим появлением за спиной; затем резво обернулся и, нарочно понизив голос, без промедления атаковал:

      – Здравствуйте, вы мистер Фирдан?

      – Да, – прорычал я, с каждой секундой начиная жалеть, что ношу это имя. – Кто вы и что вам нужно от меня?

      – Меня зовут Армани Коллин, и я работаю на фабрике игруш…

      – Папа, папа! – воскликнул Виктим, чем прервал и обездвижил рекламного агента. – Это что, доставка игрушек?!

      Вначале тот скривился от звонкого удивления моего сына, но тотчас же просиял и – клянусь! – коварно усмехнулся. Я беспомощно выдохнул, когда этот искусный фокусник запустил руки за спину (видимо, к рюкзаку) и вдруг вытащил оттуда двух плюшевых медведей. В замешательстве я ослабил хватку, и этого хватило, чтобы Виктим вырвался и вскоре оказался рядом с ними.

      – Можно и так сказать… Смотри, какие новинки у меня есть, с пылу с жару, причем буквально – вот мишка в стиле Шерлока Холмса, охотничья шляпа, пальто и трость, все как надо, а эта медведица – из серии «Планеты», горяч… в смысле огненная, как сама богиня красоты (и чего-то там еще) Венера, а потому рыжая и с пятнышками! Держи вот, попробуй!

      – Вау, какие мягкие…

      – А то! Это ж плюш, самый настоящий, мягче еще в природе не придумано, – сказал рекламный агент и поднял греховно-алчный взгляд на меня. – Так… берете?

      – Папа, ты поэтому так сказал про день рождения и не хотел брать брелок? Потому что уже заказал, да еще и две сразу! Две же?

      В тот час, когда мое вмешательство было особенно необходимо, я оторопел, глядя на беспредел невиданного размаха. Длинный паук пустил прочную нить, что крепко вцепилась в моего сына, и теперь он раскачивался в сети, как муха, еще не осознающая своей беды. Признаюсь, сегодняшний день лишил меня сил и на секунду мне подумалось отдать все деньги, лишь бы никто более меня не тревожил, собственно, как и делают большинство родителей. Однако я понимал, что это неправильно, и глубоко вдохнул, набравшись сил для нового противостояния.

      – Виктим, ради всего святого, зайди в дом и не разговаривай с этим человеком! Лучше пойди помоги маме с готовкой.

      – Но…

      – Не пререкайся! Живо на кухню!

      И вдруг случилось нечто настолько странное, что мне неловко признавать это в записи на бумаге: всюду замелькали черно-белые мушки, похожие на помехи телевизора, но более объемные и как бы зависшие в пространстве. Подобное бывает, если подскочить после долгого нахождения в кресле, и разве что в болезненном падении давления, хотя чувствовал я себя прекрасно. Удивительно, что рекламный агент также озадаченно озирался, словно наблюдая этот феномен, пока Виктим пронзительно глядел на меня с обмякшими руками и едва ли не слезами на глазах. К счастью, он не стал испытывать мое терпение новыми мольбами и устремился за порог, а затем по лестнице в свою комнату,