Призрак Миноса. Павел Сергеевич Марков

мне прямо в лицо. – Четыре амфоры с вином отправились в дар Посейдону!

      – Ну, так хорошо же, – пожал плечами я, – он сохранит нас в пути.

      – Деньги мне за них кто вернет?! – взревел Флегонт. – Сатиры?!

      Голова от его воплей стала буквально раскалываться.

      – Сколько?

      – Пятьдесят драхм[4], – тут же ответил он.

      – Пятьдесят? – вскинул брови я. – Всегда знал, что вы, торгаши, обдираете людей, как липку. Не зря в Элладе вас не любят.

      – Поговори мне тут! – пригрозил кулаком Флегонт. – Сказал пятьдесят, значит пятьдесят.

      – Это пойло дороже двадцати пяти не стоит, – отмахнулся я и устроился поудобнее, – не льсти себе, Флегонт. Не нектар богов везешь.

      – Тебе-то откуда знать?!

      – Ну, я же не просто так вчера перегородку уронил, – я хитро подмигнул, – кстати, похмелиться не будет?

      У хозяина судна отвисла челюсть:

      – Ты… что… ты что…

      – Кстати, – я ткнул пальцем в одну из амфор, – вон в ту меда мало положили. Лучше ее допить, а то вино испортится.

      – Да я, – заскрежетал зубами Флегонт, – да я тебя за борт выкину! На корм рыбам пойдешь!

      – Ну, попробуй, – я вальяжно потянулся, – но давай лучше уладим дело миром. Тебе же лучше так. За борт, может, ты меня и выкинешь, но попотеть придется. А сколько при этом еще амфор пострадает? – я подмигнул.

      Толстяк чуть не задохнулся. Он провел ладонью по груди, будто хотел отстегнуть хламиду. Похоже, страх за очередные разбитые амфоры пересилил желание выбросить меня за борт.

      – Миром?! – просипел он. – Миром?! Плати… плати пятьдесят драхм!

      – Я дам пятнадцать, – спокойно ответил я.

      – Да это грабеж похуже финикийского[5]!

      – Кто бы говорил, Флегонт, – лучезарно улыбнулся я, – ты пытаешься втюхать покупателям под видом хорошего вина такое пойло, что и осла стошнит.

      – Тебя, я смотрю, не стошнило!

      – А я и не такое дерьмо в жизни пробовал.

      – Да как ты смее…

      – Я заплачу пятнадцать, – прервал я, – и ни оболом больше. Твое вино того не стоит. Ну, и еще я вычту немного за понесенное оскорбление.

      – Понесенное оскорбление?! – заскрежетал зубами торговец. – Это какое еще?!

      – Бык безрогий, – напомнил я, – ты что, забыл? А еще я не давал права всяким смутным рожам пинать меня под ребра.

      Флегонт дернулся вперед, явно намереваясь наброситься на меня с кулаками. Я же оставался совершенно спокоен.

      – Осторожней, Флегонт, – снова подмигнул, – не то еще парочка амфор вот-вот отправится в жертву Посейдону.

      Хозяин судна пару минут сжимал и разжимал ладони в кулаки да продолжал сверлить меня взглядом, словно вознамерился проделать дырку. Со стороны это выглядело воистину забавно. В конце концов, он грязно ругнулся и спешно покинул трюм.

      – Эриманфский вепрь[6], – хмыкнул я и перевел взгляд на юнца.

      Тот продолжал стоять рядом и теребить пальцы. Карие глаза испуганно бегали, на лице застыло озабоченное выражение с примесью смущения.

      – Что? –