Камбэк. Лили Чу

стискиваю зубы и отправляю ответное сообщение:

      Твоя еда – это твое дело.

      Хана: Я знаю.

      Мы перебрасываемся еще парой фраз о ненавистных вещах, после чего я отправляюсь домой. Джихун уже в своей комнате. Я не хочу стучаться к нему, но предпочла бы увидеть его в гостиной, чтобы не чувствовать себя такой одинокой в этот вечер. Я сижу на своей кровати, в голове пустота и в то же время сумятица. Я хочу что-то сделать, что угодно, но при этом ничего не хочу делать. Побеждает инерция.

      Звонит мой телефон, и я бросаю взгляд на экран. Это мама, и я отклоняю звонок. Не хочу говорить о Фиби, а это единственная причина, по которой мама может звонить в такое время.

      Минутой позже звонок повторяется. И снова мама.

      Ладони покалывает. Она никогда не звонит так настойчиво. Я беру трубку.

      – Мама?

      Доносится какой-то судорожный всхлип:

      – Ари? Милая?

      Должно быть, дело плохо.

      – Мам, все в порядке?

      – Он… Все будет хорошо, это все, что тебе нужно знать. Я не хочу, чтобы ты волновалась. Ты меня слышишь?

      Я слышу слова, но их трудно понять, как будто мой мозг отсеивает каждый второй слог, оставляя меня с оборванным сообщением. Осознание происходит очень медленно.

      – Мама? Что случилось? Что-то с папой? – Я запинаюсь.

      – Он в больнице. Мы в больнице.

      – Мама!

      – Он в порядке. Все в порядке. – Она успокаивает себя или меня? Первое страшнее. – У него был сердечный приступ, милая. Приехала скорая помощь. Он скоро поправится, я обещаю.

      – В какой больнице?

      – Тебе не нужно приезжать. Они сказали, что его выпишут через пару дней. Ему не нужна операция.

      – Я спросила, в какой больнице.

      Она вздыхает и сообщает мне, а потом добавляет:

      – Я звонила твоей сестре.

      Я улучаю момент, чтобы справиться со своей яростью из-за того, что она прежде позвонила Фиби, а не мне. Сейчас не время для этого.

      – Хорошо.

      Мы прощаемся, и я смотрю на свои дрожащие руки. У папы сердечный приступ. Он мог умереть. Что, если бы мамы не оказалось рядом, чтобы вызвать скорую? Что, если бы он был один?

      Я даже не замечаю, что перешла в гостиную и стою посреди комнаты, пока Джихун не приоткрывает свою дверь.

      Он тотчас оказывается передо мной, и я чувствую теплую тяжесть его рук на своих плечах.

      – Ари, что случилось?

      Я открываю рот, собираясь сказать, что ничего не случилось и со мной все в порядке, но вместо этого выкладываю правду:

      – Мой папа болен. У него был сердечный приступ. Он в больнице.

      Он прижимает меня к груди, позволяя уткнуться головой ему под подбородок, пока я шмыгаю носом. Я не то чтобы реву, но, похоже, просто не могу контролировать скорость своего дыхания и слезы, льющиеся из глаз. Джихун тихо шепчет что-то по-корейски, успокаивающе поглаживая меня по предплечьям. Он подводит меня к дивану и усаживает рядом с собой, беря меня за руку.

      Ощущение уюта от его прикосновений борется