Камбэк. Лили Чу

поколотить себя за бесцеремонность.

      – Это всего лишь предложение, вдруг тебя заинтересует.

      – Мне неловко выступать в роли оправдывающейся стороны. – Я не хотела навязываться.

      Джихун качает головой с легкой улыбкой:

      – Это очень мило с твоей стороны. Спасибо.

      Он как-то странно смотрит на меня, и я не могу понять, что значит выражение его лица. Оно как будто грустно-задумчивое, но с чего бы ему так переживать из-за рекомендованных мною мест? Дать совет – это меньшее из того, что я могу сделать для него. Голос Ханы шепчет, что лучше бы составить парню компанию на часок-другой, но я не могу позволить себе такую роскошь. Я уже и так отстаю от рабочего графика и, поглядывая на свой ноутбук, чувствую, как от стресса подскакивает пульс.

      Джихун уходит, и в квартире воцаряется тишина. Когда мой таймер срабатывает, показывая, что пришло время сделать перерыв, я достаю телефон, чтобы позвонить родителям.

      – Привет, пап.

      – Ариадна, рад тебя слышать. Как работа?

      Я бросаю взгляд на папки, разбросанные по столу, с экспертизой для клиента, который никогда не помнит моего имени.

      – Наверное, хорошо.

      – Работай усердно. Тут твоя мама. – Он передает ей трубку, и я проверяю время. Разговор продолжительностью восемь секунд – в общем, как обычно.

      На заднем фоне слышно, как мама отчитывает отца:

      – Ты можешь хотя бы раз нормально поговорить с собственной дочерью?

      – Мне нужно закончить в гараже. – Его голос затихает, когда отец уходит.

      – Привет, мам.

      – Привет, милая.

      Некоторое время мы говорим о том, как белки выкапывают ее саженцы томатов. Потом мама спохватывается:

      – Твоя сестра звонила мне на днях.

      – Фиби? – спрашиваю, как будто у меня есть еще одна сестра кроме нее.

      – Она вернулась в Канаду, живет в Монреале.

      Я смеюсь:

      – Как будто это надолго.

      – Ари! – в голосе мамы звучат предупреждающие нотки, которые, впрочем, я успешно игнорирую.

      – Ей станет скучно, и она уедет через месяц. Мы все это знаем.

      Мама недовольно шикает на меня:

      – Я бы хотела, чтобы вы, сестры, лучше ладили. Например, ты могла бы позвонить ей.

      – Мы и так прекрасно ладим. К тому же Фиби не потрудилась дать мне свой новый номер. Я надеюсь, ты сказала ей те же слова, что говоришь мне.

      Мама молчит, и я знаю, что она ничего не говорила Фиби. Меня бесит, когда она дает понять, будто только я одна должна делать всю работу, положенную хорошей сестре.

      – Вы двое так похожи, – говорит мама.

      Разговор о Фиби, как водится, портит общение, и я хочу положить трубку как можно скорее, пока мама не расстроилась окончательно.

      – Что еще ты делаешь сегодня? – я стараюсь выдерживать нейтральный тон.

      Три минуты спустя я отключаюсь и вскакиваю со стула. Фиби вернулась в страну, но ко мне это не имеет никакого отношения. Пусть она живет в Монреале,