Где-то там, за горами. Горы, лошади, поезда, тапочки и ангелы. Артем Буранов

продолжения, после такой длительной, тщательной и бескомпромиссной подготовки. Кто-то тихо выдохнул: «Все?» Илюха развел руками, слегка поклонился и пошел от микрофона. Тишина сопровождала его на пути к своему месту за столом, а потом народ зашевелился, задышал, разочаровано загудел, а наша студенческая галерка «рязанских рож» разразилась бурными аплодисментами в восторге от такой потрясающей многозначности и, при этом, такой краткости тоста и стала дружно скандировать: «Горько! Горько!» И, правду сказать, краткость было самым подходящим сопутствующим, просто даже ключевым словом, этого брака и этой брачной церемонии.

      Но, впрочем, все это – и свадьба, и история с костюмом, произошло уже после нашего возвращения с Кавказа. А пока что Стасик докурил сигарету «Союз-Аполлон» на том самом нашем историческом балконе, вернулся за стол, и мы так, невзначай, под холодное «Жигулевское» и запеченные на скорую руку в духовке гренки с сыром открываем озабоченному Стасику наши планы о предстоящей поездке в Теберду. Вкратце описываем ожидаемые прелести конного похода по Кавказским горам и делимся радостью по поводу чудесного везения, в смысле удачного и быстрого приобретения путевок и даже билетов на поезд. Стасик, молча хлопает глазами, опрокидывает в себя залпом стакан пива и, набрав в легкие побольше воздуха, с криком: «Я на Петроверигский!», выносится из квартиры в жаркое московское лето, на ходу дожевывая гренок. Часа через полтора звонит телефон, на том конце – счастливый Стасик: «Представляешь, я тоже взял такую же путевку на турбазу в Теберду! Ура! Еду с вами! Какой номер поезда и вагона, в котором вы поедете – лечу за билетами!» И просто фантастика – ему удалось купить билет в тот же поезд, в котором ехали и мы, и тоже в купейный вагон.

      Вот так вся наша компания и примкнувший к ней Стасик собралась в назначенный день на платформе Курского вокзала с сумками, чемоданами и рюкзаками. Поезд подкатился к перрону, мы впихнулись со своим барахлом в вагон и стали устраивать переезд Стасика из его вагона к нам поближе. Пока мы ходили и договаривались с соседом Левина по купе об обмене местами, к нам в «семейное» купе влетел взъерошенный тощий, высокий парень в видавшей виды брезентовой штормовке и с огромным рюкзаком, из которого торчала рукоять альпенштока. Должно быть, какой-нибудь дикий альпинист. Вращая глазами, и заговорщицки понизив голос, он сказал: «Ребята, можно я у вас тут на полке для чемоданов над дверью расположусь? А то у меня билет на этот же поезд на послезавтра, а моя группа послезавтра уже уходит в горы. Мне надо срочно ехать!» Мы, слегка прибалдев от возможности поучаствовать в контрабандном провозе безбилетного пассажира, с оторопью смущенно сообщили ему, что у нас вся полка над дверью занята своим багажом, к сожалению. Он с подозрением внимательно осмотрел наши сумки, сгрудившиеся под столиком и под нижними полками, пожевал