Чисто семейное убийство. Анна Орлова

Тоут, – заметила с досадой Маргарет. – Привез с поезда Сирила и Клариссу с Линнет.

      Из-за недостатка прислуги садовник Тоут служил заодно и водителем.

      – Да откройте же наконец! – потребовал старик капризно, демонстративно потирая виски. – Где носит этого чертова Далтона?

      – Он чистит серебро, – ответил Этан с непроницаемым лицом.

      Кухарка, разумеется, на кухне. Энни в постели с гипсом. Вторая горничная сбилась с ног, пытаясь хоть как-то управиться с резко прибавившейся работой.

      Маргарет, Тереза и Питер в этот самый момент пытались удержать елку. Этан на стремянке, Джозеф в инвалидном кресле…

      Словом, открывать было решительно некому.

      А в дверь продолжали трезвонить.

      – Я открою, – пообещала я со вздохом и пристроила венки на большом комоде.

      За дверью обнаружилась весьма примечательная компания.

      Впереди, покачивая бедрами, шла женщина, которая с первого взгляда казалась редкой красавицей. При более пристальном рассмотрении обнаруживалось, что своей красотой она обязана хорошему парикмахеру, портному и так далее. Впрочем, немногие мужчины стали бы приглядываться.

      Девушка за ее спиной еле брела под весом картонок и коробок. Вид у нее был совершенно измученный.

      Каблуком стоптанной туфли она зацепилась за выщербленную временем ступеньку… И охнула, когда пирамида вещей у нее в руках опасно зашаталась.

      Идущий следом мужчина едва успел подхватить ее под локоть. Девушка чудом удержала равновесие, только небольшой кожаный саквояж все-таки выскользнул у нее из рук. Что-то внутри негромко брякнуло, и лицо девушки посерело.

      Дама взвилась так, будто этим саквояжем ей наподдали пониже спины.

      – Ты это специально!

      У нее самой была лишь крошечная сумочка, в которую влезли бы разве что помада и пудреница.

      – Нет, мама, – прошелестела девушка, пытаясь поднять саквояж. С таким грузом это было непросто.

      Дама не угомонилась.

      – Разве ты не знаешь, какое у меня слабое сердце? Я не могу обходиться без своих лекарств! Ты хочешь, чтобы я умерла, да?

      На умирающую она была решительно не похожа. Скорее доктор требовался ее дочери, которая явно была на последнем издыхании от усталости.

      – Прости, мама, – заученно ответила девушка, с помощью мужчины водрузив-таки злосчастный саквояж на прежнее место.

      Дама гневно раздула ноздри, прищурилась и картинно схватилась за сердце.

      – Ах, мне дурно!

      Мужчина у нее за спиной закатил глаза, а девушка лишь обреченно вздохнула. Очевидно, подобные сцены были ей не впервой.

      – Мама, потерпи немного. Сейчас мы выпьем чаю, и тебе станет лучше.

      Я поежилась. Из распахнутой двери немилосердно сквозило, так и простыть недолго. Пришлось нетерпеливо кашлянуть.

      Дама обернулась.

      – Милочка, – процедила она, бросив на меня один-единственный недовольный взгляд, и принялась стаскивать с холеных рук замшевые перчатки. Очевидно, более пристального внимания я оказалась