Взлёт и падение. Книга первая. На высоте. Валерий Гудошников

посадочного локатора, контролируя движение самолёта по курсу и глиссаде. И стоит им выйти за предельные значения – тут же поступит команда уходить на второй круг. И повезут они новорождённого «зайца» в Сочи. Но они ещё не знали про зайца. Во время посадки проводникам запрещено отвлекать экипаж.

      Резко зазуммерил динамик радиомаркера дальнего привода.

      – Проходите дальний, на курсе, на глиссаде, – помогал диспетчер.

      Самолёт тряхнуло в приземном слое инверсии. Сейчас будет смена ветра. В подтверждении этого тут же отреагировал штурман.

      – Скорость падает. Ниже пошли… ниже десять!

      Едва заметным движением штурвала Васин помог Доронину и добавил режим двигателей. «Надо было в автоматическом режиме зайти, – мелькнула запоздалая мысль. – Привыкли всё вручную делать».

      По команде Пашка включил фары, но тут же поступила команда переключить их на малый свет. Большой свет создавал световой экран прямо перед носом самолёта. Высота 80 метров – земли не видно. Со скоростью 280 километров машина подходила к невидимой пока полосе. Это самый ответственный этап полёта. Если собрать пот всех лётчиков за всю историю авиации только на этом этапе, то Арал приобрёл бы возможно прежние очертания.

      – Правее шесть, на глиссаде, – подсказал диспетчер.

      – Высота шестьдесят, решение? – затребовал штурман.

      – Держу по приборам, – предупредил Доронин.

      Васин огней полосы не видел. И поэтому тянул с командой «Садимся!».

      – Решение? – настойчиво потребовал Ипатьев.

      – До полосы – пятьсот, – проинформировал диспетчер.

      И в этот момент Васин увидел огни полосы. Собственно это были ещё не огни полосы, а огни подхода, но это уже не важно.

      – Садимся! – запоздало произнёс Васин, когда самолёт уже находился над торцом полосы.

      – Полоса перед вами! – подтвердил диспетчер. И хотя из своего пункта он видел только размытое световое пятно, несущееся к полосе, но был уверен: полосу экипаж уже видит.

      – Скорость двести восемьдесят, – забубнил Пашка. – Высота десять, пять, три, один метр. Касание! Реверс!

      Взвыли двигатели, создающие обратную тягу. Добрую треть полосы пробежали за несколько секунд. Доложили о посадке и получили номер стоянки и условия руления.

      – Ну и посадочка! – слегка охрипшим голосом сказал Устюжанин, убирая механизацию. – Снимаю шляпу перед вами, лётчики.

      – Посадка нормальная, – ответил Герард. – Бывает и хуже, но редко.

      – Да уж! – промычал Доронин, и открыл форточку, украдкой смахивая пот с лица. В кабину пахнуло влажным и сырым южным воздухом.

      – А видимость-то метров пятьсот, не больше. Ради беременной женщины, вы, отцы, урезали себе минимум на триста метров. Ждёт, не дождётся вас инспектор, – весело сказал Пашка.

      – Не каркай! Ох, и рулить тут далеко. Второго родить можно.

      С помощью машины сопровождения зарулили на стоянку. К самолёту катился трап, за ним скорая помощь и машина РП (руководитель полётов).