Коллекционер (сборник). Дмитрий Иванов

годы закончились, а скудость существования не спешила никуда уходить. Надо было добиваться достойного жилья – что за жизнь в заводском общежитии. Вадим считал: раз он хорошо работает, то остальное ему должны поднести на блюдечке. Мечтатель! Ради всякой мелочи я обивала начальственные пороги, нервничала, искала нужных людей и подходы к ним. Он глядел на меня с осуждением и все больше замыкался в своих Черчиллях, Виндзорах, Екатеринах Великих. Древнерусские мечи и кольчуги его еще больше интересовали, да разве походами в музеи дети будут сыты? Мне было больно, но я надеялась, что рано или поздно он поймет…

      У нас с ним бывали и замечательные минуты, я вспоминаю их, и губы растягиваются в улыбке – несмотря ни на что.

      … Вот я, почти еще девочка, варю свою первую курицу, не очистив ее от потрохов, понимаю – испортила, а он ест и нахваливает…

      … Ведет меня в роддом – от нашего жилья в двух кварталах. Спотыкаюсь, он подхватывает, и я чувствую, как дрожат от напряжения его бережные руки…

      … Дочка заболела, ей всего семь лет, шпарит температура – лекарства не помогают. И скорая опаздывает. Теряюсь, плачу… А он вспоминает, что в соседнем подъезде обитает врач и бежит за ним…

      В мгновения особого риска, на границе жизни и смерти, я была уверена в его любви. Но мгновения эти проносились быстро, и сердце опять начинало тревожиться…

      Шли годы, я начала забывать парня с монетой-выдрёнышем, пляшущим между фалангами пальцев. Чувствовала себя неудовлетворенной стареющей женщиной: в заботах о муже, детях, в житейских сложностях. Муж прячется от жизни в абстрактной мути. Спасается в ней от обязательств перед семьей. Друзья для него всегда были важнее меня. Они говорят об умном, мечтают о высоком… А я… я обеспечивала материализацию возможности мечтать.

      И только однажды… Когда развод стоял на пороге…

      – Эй, ты! – крикнул он кривляющейся амальгаме. – Какого чёрта! Ты не можешь даже изменить свою примитивную внешность! Кто ты такой, в конце концов? Усталый странник на финише своего пути? Да, полно… Обычный меркантильный индивид, каких много по обе стороны океана. Только пытаешься выглядеть красиво и бескорыстно. А это ещё больший грех, чем быть записным грешником, не задумываясь о том…

      И как ты можешь сетовать, что тебя бросили? Ты кто, Эйнштейн…. Или, на худой конец, Пикассо? Но ведь и этим гениям женщины предпочитали узколобых самцов с накачанными мышцами таза. И какое же право ты имеешь жаловаться? Смотрел на себя в зеркало… хотя бы чаще, чем бреешься? Так вот как?! Ты и бреешься очень редко. Хорошо, взгляни на это отражение. Что там видишь, изгой?

      Одутловатый, невнятный в своей бесформенности сгусток протоплазмы есть ты? Да, я… И как себе думаешь, может ли это недоразумение имени твоего отсталого детства на что-то рассчитывать? На что-то такое, от чего будет не стыдно… не умирать до глубокой старости?

      Вот видишь, всё узнаваемо. Всё проходит. Не так и не тогда, как предполагал премудрый Соломон. Ты видел его