Пролежни судьбы. Книга вторая. Владимир Кукин

на одинокий мой заплыв на середину озера. Задумчивость, склонившая чуть набок голову, оцепенением боязни в ожидании сюрприза… Взгляд на обреченного.

      Что представляла Таня, глядя без очков, отслеживая тренированную безрассудность в противоречивости альянса – интеллигентской робостной изнеженности и мужицкой хамоватой силы?

      Цветущих прелестей фигурка обнаженная на берегу,

      исходный лепесточек – вечно юная Венера – Боттичелли,

      несметной красоте любви гимн, животворнейшему образцу,

      природной прихотью взрастившему земного рая наслаждение…

      Расслабить взгляд, заботою следящий за бесстрашной «Рыбою» в своей стихии? Подплыв поближе к берегу, я лег на спину и, глядя в небо, начал дрейфовать, оставив над поверхностью воды буек…

      Приспособа прелестей мужских,

      корень гордостного оплодотворения,

      вожделенец взглядов озорных,

      силовой анализатор искушения…

      Исподтишка стрельнул на берег глазом…

      О! невидаль – сияет в лучезарности краса!

      Кого бы ни толкнул такой костюмчик на грехи.

      Сравнимы с красотою этой рая чудеса,

      цветеньем жизни, да еще напялившем очки…

      Я к берегу рванул, успеть бы снять их…

      Не успел.

      Объятий теплых трепыханье негой,

      властительницей скрытой чаяний телесных дум,

      чувств увлеченья страстною беседой,

      любви корыстью, опекающей инстинктов ум.

      Озерной заводи природная постель,

      ласкающая зыбью водная перина –

      угодничает на сговорчивости тел

      волны указкой, где привольности вершина.

      Мечта осуществленная разливом чувств…

      Что мешает думать трескотней назойливой? Куда я еду? Электричка и букет цветов конечно, к Тане. Разговор мобильный наглою открытостью себя провозглашает хамством, вешаясь на слух. Детский говорочек, с издевательской наивностью вещает о своих невзгодах связанных с машиной, сервисных хапуг мешая с грязью, по-мужски: «Ты представляешь, я на электричке! А этот мастер-забулдыга мой «Лексус», бл…»

      Интонацией знакомый говорок, надо бы отсесть подальше и не ввязываться слуховым присутствием в чужую… Наташа? Похоже, но у этого слабинка шарма обаятельной доступности, играющая достоянием телесным, но наряд которого ей безразличен, атрибут дарованный судьбой успеха… Ольга?

      «…В душе к любви заложено стремленье,

      Все, что нравиться ее влечет,

      едва ее поманит наслажденье…»

      Данте… Пятнадцать плюс… ей глубоко за тридцать.

      Расцвет удобренный могучим опытом,

      достатка гордостных побед и слезных поражений,

      когда желанья изнуряют шепотом,

      а жизнь шокирует уж недоступным искушением…

      Не цепляться за вражду воспоминаний, сгинуть с глаз и голоса не слышать… Не удержался, сел поодаль и вцепился старческою грустью в молодость свою.

      Глаз растревоженная бездна, кожи белизна,

      волос растрепанность ухоженностью лоска,

      соблазн