Больной вопрос. Анна Дашевская

наконец-то, – ворчанием встретил его Аркадий Феофилактович. – А вот простынет ужин, что делать будешь?

      – В твоих руках, Аркадий, даже кусок кирпича превратится в божественное блюдо! – Никонов снова потянул носом. – Пироги, да? И вы меня ждали?

      – Да как же тебя не ждать, ежели хозяин предупредил? Давай, руки мой и за стол!

      Увидев Суржикова, Глеб отреагировал довольно вяло: всё его существо было устремлено вперёд, в столовую, где звенело столовое серебро и исходили паром тарелки с едой. Когда же съедены были и баранина с гречневой кашей, и чай с пирогами, он наконец очнулся.

      – Влад, а ты откуда взялся? Я имею в виду – на минуточку, или снова тут будешь жить и работать?

      – Скорее на минуточку, – ответил Суржиков лаконично. – Каникулы в съёмках и в театре.

      – Ясно. Ну что, голуби мои, поговорим об убийстве в Пушкарёвом переулке?

      – Рассказывай, – кивнул Алекс. – В лечебном зале был второй труп, самого доктора Черняева?

      – А вот и нет, – ответил Глеб, и вволю насладился изумлением слушателей. – Не было там ни трупа, ни самого доктора.

      – Куда ж он делся?

      – Тебе как рассказывать, коротко или по порядку? Тогда слушай. Значит, пришли они в свою мини-клинику за час до начала приёма, в десять утра. Что-то там доделывали, писали-считали, амулеты проверяли, и вдруг медсестра – кстати, звали её Рузанна – обнаружила, что обезболивающий амулет не работает. А без него, сами понимаете…

      – Да уж, – прочувствованно подтвердил Верещагин.

      – Ну вот. Черняев решил, пока время есть, дойти до ближайшего артефактора, на Мясницкой как раз есть небольшая, но весьма авторитетная лавочка. И пошёл. Вот только когда он переходил бульвар, попал под экипаж.

      – Да ладно! – не поверил Суржиков. – Это ещё постараться надо.

      – Значит, он и постарался. Он говорит, задумался, а может, на красотку какую-нибудь засмотрелся, неизвестно. Но – попал. И, поскольку очень неудачно ударился головой о край тротуара, потерял сознание. Пришёл в себя в скорой помощи.

      – Ты с ним говорил? – спросил Алекс.

      – И с ним, и с врачом в Склифе, куда его привезли, – кивнул Никонов. – По временя всё совпадает.

      – А как ты на него вышел?

      – Да очень просто: Черняев пришёл в себя, и, когда коллеги-травматологи выпустили его из своих цепких лапок, кинулся звонить жене. Ну, а попал на меня…

      – Он всё ещё в Склифе?

      – До завтра его оставили. Если никаких показаний не будет, завтра выпишут.

      Алекс медленно кивнул.

      – Странная история.

      – Да ладно, какая история с убийством не кажется странной? Если не говорить о ссоре на кухне между мужем и женой? – хохотнул Глеб. – Да и то… Для нормального разумного существа любое убийство – странно.

      – И что говорит доктор по поводу смерти жены? – спросил Владимир.

      – Как водится, горюет и недоумевает. Не может даже предположить, что послужило причиной. Поговорить с ним толком мне медики не дали, так что завтра я его встречу из Склифа,