Ночные бдения кота Мурра. Герман Вольфлинг

храмов Европы и летят за вашими душами! Пылающий Собор Парижской Котоматери48 – это не последнее предупреждение зажравшимся филистерам и бюргерам, нет! Это – начало заката Европы. Это Рагнарек стучит в ваши сердца, а вы настолько заросли салом, что не ощущаете, как пробуждается Везувий нашей цивилизации. Помпеи могут спать спокойно.

      Да, тысячи горгулий, все эти каменные уродцы, сидящие на всех крышах и балконах костелов и храмов, ранее сдерживающие тьму и не пускающие хаос на землю, ныне обернулись своими хищными личинами против людей, и неожиданно стали нашими общими врагами. Зловещие статуи более не охраняют мистические врата, но, наоборот, с радостным улюлюканьем открывают их всем врагам рода кошачьего!

      Вы сами призвали к себе…

      (Мак. л.)

      …капельмейстер Иоганнес Крейслер сидел на берегу пруда, в живописном парке Зигхартсгофа. Парящее над бездной, прямо между скал, солнце набросило на лес тонкую, почти невидимую, но зловещую алую вуаль. Ни один листик не дрогнул. Истомленные предчувствием беды, деревья и кусты застыли в тревожном молчании, будто ожидая появления смертоносной кометы. Только плеск милого лесного ручья, весело прыгавшего по камушкам, нарушал эту кладбищенскую тишину.

      Ручей мчался по узким, обсаженным цветами дорожкам, резвился под мостиками и у самой границы парка, где и сидел Крейслер, впадал в большое озеро, в котором отражались, точно забытая акварель, развалины далекого Гейерштейна.

      Кучевые белые облака лениво, точно отары овец, подгоняемые небесным пастухом, двигались на восток. Ничто не предвещало дождя, но в воздухе повисло какое-то электрическое напряжение. Оно было осязаемым, как духота перед бурей, но, в то же время дышать было легко.

      Неизбежность краха этой романтической идиллии, полное уничтожение юношеских мечтаний и стремлений, трагедия одиночества каждого из нас в этом мире – вот что звучало сейчас в душе капельмейстера! Скрипки захлебывались, пытаясь заглушить фатальные аккорды клавесина. Это был Реквием по мечте, по безвозвратно уходящей юности, по опаленной вере в добродетель и в благородство. Это был вдохновенный гимн взрослению!

      Вот только музыкант так вжился в эту мелодию, что перестал отделять себя от ее звучания! Иоганнес вплел саму свою душу в тот ритмический рисунок, словно у него было на это право! Он оживил зловещую мелодию жертвоприношением самого себя, возлагая на алтарь творчества все свои страстные переживания, слыша в них нечто большее, чем отказ девушки!

      В этой, звучащей в голове капельмейстера, лебединой песне было такое очарование, какое охватывает человека, глядящегося в бездну! И те же звуки русалочьих песен, что зовут скалолазов сброситься вниз, тот же неотвратимый романтический, но черный нотный рисунок запутывал мозг юноши, утомлял его неизбежностью предопределений.

      И вдруг, возле ног парня заквакала

48

Такой пожар исторически подтвержден сотнями видеозаписей, заснятыми на телефоны социологами и сочувствующими им туристами. Вопрос о том, был ли огонь – карой небесной или закономерным результатом привлечения к реставрационным работам неквалифицированной рабочей силы – в теологии до сих пор остается открытым.