Год Волка. Герман Вольфлинг

как именно нож появился, никто, кроме Кости и не знает. Толстый – могила, никогда не сдаст. Вот и скажу, что на практике выкопал и припрятал.

      А ещё лучше: привез его какой-нибудь гуру, или религиозный болтун. Типа, нужен этот кинжал для человеческих жертвоприношений. Ага, а я – тайный адепт и ученик. Здорово! Давно ведь замечено, что девки на мистику ведутся не хуже, чем на объяснения в любви.

      Я снова потянулся за ножом.

      – Посмотрел и буде, – ревниво проворчал Костя, накрывая рукой кинжал, – смотри, глазки поломаешь. Нож-то не из нашего села.

      Нет, Костя иногда умеет быть невыносимым! Как мне хотелось в это мгновение заехать другу в челюсть! Он что, поиздеваться пришёл?! Я плеснул в рот оставшуюся в стакане водку, хлопнул по столу:

      – Ну ладно! Какого чёрта ты тогда его притащил?

      Костя как-то болезненно усмехнулся, словно ему было безумно жаль расставаться со своей находкой:

      – Что, нравится?

      Я кивнул.

      – Тогда – забирай! – совсем уж неожиданно выдохнул Костя и тоже опрокинул в себя стакан.

      – Сколько? – я вдруг испугался собственной дерзости. Никогда мы с Костей не вели подобных переговоров. И было в этом что-то противоестественное. Однако, всё когда-то случается впервые. Рано или поздно ему бы все равно попалась такая вещь, о которой я могу только мечтать. И даже хорошо, что он плюнул на наш уговор.

      – Безвозмездно, то есть даром. – прогнусавил Костя голосом Совуньи из старого советского мультика.

      – Что, вот так просто и отдашь? – не поверил я.

      – Конечно. А на кой он мне? – искренне удивился Костя. – Я же всегда, типа, под занесенным мечом правосудия. Сам посуди: продать сложно – больно приметный, а если за эту хренотень заметут, впаяют по первое число. А ты всегда отмажешься – купил, и всё тут. На барахолке.

      Я усмехнулся: вот зараза, всё-то у него гладко выходит! Однако, спорить не стал. Раз он мне его подарил, то, получается, что никак я к его бизнесу не причастен. Мало ли, что он мне мог отдать. Его право.

      Я снова посмотрел на кинжал. Кровь из ладоней идола больше не текла. Надписи исчезли. Я повертел кинжал в руках, потрогал лезвие, и с удивлением обнаружил, что оно острое. Чуть не порезался.

      – А ножны есть? – само вырвалось у меня.

      – Знал, что спросишь. – Костя, самодовольно улыбаясь, достал то, что я просил.

      Когда я вогнал лезвие в ножны, рукоятка из резного идола превратилась в обыденную. Вот это чудо! Я вытащил кинжал. Многоликий появился вновь.

      – Забавно, да? – усмехнулся Костя. – Теперь просекаешь, что мне всё равно это никогда не продать. Такие фокусы показывать – себе дороже.

      Костя наполнил стаканы. И мы выпили молча. Точно поминая кого.

      – Да не грузись! – друг хлопнул меня по плечу. – Ты ведь у нас умный. Часом, не знаешь, что это за хрень?

      – Думаю: атаме. – вздохнул я. – Священный нож. Двенадцать таких кинжалов нужно воткнуть в тело Антихриста.