Измена. Обратная сторона счастья. Лана Полякова

под солнцем сосен. Солнце, запутавшись в кронах исполинов, мягко расцвечивало так и не доведённый мной до совершенства газон. Как ни борись, а упрямые одуванчики пробиваются то тут, то там. Улыбнулась, глядя на редкие сочные жёлтые кружочки.

      Я не пропаду и на одну свою зарплату, любимый. И ты ещё удивишься, какого монстра пробудил во мне!

      Звонок няни застал меня в беседке. Я пила утренний сок и смотрела в никуда, стараясь сохранять ясную голову. Просто, стараясь выкинуть лишнее из головы скользила взглядом то по дому и нашим окнам, то по верхушкам любимых сосен. Я ведь знаю каждую из них, как родную!

      – Виктория Викторовна, Людочка в садике. Ночь прошла нормально, с ужином проблем не было. Дополнительная сказка и немного дольше обычного засыпала, но в целом все хорошо – затараторила Аня и затем произнесла странное – ваши вещи я переложила на кресло с дивана перед сном.

      Какие вещи? Ерунда какая-то!

      Девятая глава

      Приехавший водитель за отдельную плату спустил вниз чемоданы, утолкал в мою машину и довёз до работы ловко и без пробок.

      В целом я уложилась даже немного быстрее, чем планировала. А когда добралась до своего стола, поняла, что устала. Безумно вымоталась за утро. И сил у меня почти не осталось.

      Чем бы сегодня таким заняться немудрёным, чтобы и думать было некогда о своей жизни, и в то же время не запороть ничего важного?

      За такими рассуждениями не заметила, как ко мне подошла наша директор. Поэтому, когда она меня окликнула, я вздрогнула и чуть не подпрыгнула от неожиданности.

      – Вик, ты что такая нервная?

      Не могу сказать, что мы были вот прямо подругами, но приятельствовали давно. Анастасия Андреевна старше меня. Практически ровесница моего мужа. Но по отношению к жизни мне кажется, что мы недалеко ушли друг от друга. Она лёгкая. В ней нет стремления меня поучать, и в нашем общении я не чувствую превосходства с её стороны. Бесконечно уважаю её, как высококлассного специалиста и понимаю, что мне ещё учиться и учиться рядом с ней. Но ни секунды менторства я не чувствовала от неё. Никогда.

      Иногда я позволяла себе жаловаться Анастасии на жизнь и просить совета. Пожалуй, сейчас настал такой момент.

      – Я собралась разводиться с Ильёй. Он живёт на две семьи уже давно. Практически одновременно со мной, или, возможно, до отношений со мной он жил со своей секретаршей. Это такая пошлость, что не укладывается в моей голове! – призналась, открываясь на спинку стула, и продолжила, – А сын Ирины Александровны, Фёдор, оказывается, от моего мужа, представляешь?

      Я закрыла ладонями лицо и простонала в отчаянии:

      – Вся, вся моя жизнь с ним – это сплошное враньё и игра. Я не понимаю, как так можно? Это бесчеловечно и жестоко! Зачем? Зачем всё?

      Горло перехватило спазмом, и я залпом выпила стакан воды, что подала мне Анастасия Алексеевна.

      Ледяная жидкость упала в желудок и осталась там морозным комом. Острым и холодным. И пока я хватала воздух сквозь судорожное горло, она предложила:

      – Я