Измена. Обратная сторона счастья. Лана Полякова

фыркнула и, развернувшись, вошла в спальню. Нашу спальню. Теоретически нашу.

      Я не была здесь три месяца. С хвостиком. И что? Вот уже семейная кровать заправлена незнакомым мне бельём.

      Брезгливо огляделась, примечая детали. Новая картина над изголовьем, изящная ваза, слева на тумбочке красный шнурок от зарядки смартфона. Везде следы другой женщины. Не просто клининг, нет. Явные звоночки, оставленные намеренно для меня.

      Гадость и звенящая пошлость!

      – Что за плебейская привычка делать выводы, не обладая всеми фактами! Ты ни к какой маме не поедешь и мою дочь не повезёшь чёрт знает куда! Я запрещаю тебе! Слышишь! – зашёл следом Илья и прикрыв за собой дверь, зашипел на меня, зло сверкая глазами.

      Ах, ты ж! Шах-падишах! Он мне запрещает! Прелестно!

      – Ты потерял право мне приказывать! – развернулась к нему лицом и продолжила, – вобле своей высушенной приказывай, а не мне!

      – Ревнуешь? – усмехнулся муж.

      – Брезгую, – ответила, поднимая подбородок.

      – Я не отпущу тебя! – он склонился близко-близко, обдавая своим запахом, и меня замутило от этого. То, что прежде было знакомым и родным, сейчас показалось омерзительным. Тухлым. Я отшатнулась, стараясь дышать ртом, и сделала шаг назад. К стене. Зачем я вступила с ним в пререкания? Какой смысл? Не хочу ничего, только бы скорее закончилась вся эта канитель.

      – Заканчивай уже свои идиотские заявления. Тоже мне, шейх местного уезда. Я не принадлежу тебе. И у меня есть свобода выбора. Уймись, Илюшенька. Смирись. Я подала сегодня на развод. Жди извещение на госуслугах, – ухмыляясь, произнесла я и шагнула в сторону окна.

      Мне нужен свежий воздух!

      Здесь невыносимо воняет.

      Отбросила штору вбок и дёрнула раму, запуская воздух города. Пахнуло раскалённым асфальтом и немного креозотом, пылью. Бурной рабочей жизнью столицы. Опустив взгляд, заметила в углу подоконника флакончик с розовым лаком для ногтей.

      Ну везде Ирина Александровна пометила территорию. Как хищник в прерии обозначает границы. Загоняет свою жертву за флажки.

      – Ты ведёшь себя как ребёнок, Виктория! Не нравится – раз и поломала всё, что с таким трудом я выстраивал столько лет! – тем временем вещал мой пока ещё муж.

      Я закатила глаза и развернулась к нему лицом. Вздохнула и всё-таки произнесла:

      – Это ты у нас так и не повзрослевший ребёнок, Илюшечка. Взрослый – это не скучный зануда, взрослый – это ответственный. Отвечающий за свои действия и оберегающий зависящих от тебя людей. За своих детей. И это не про тебя, Илюшечка! Ты никак не можешь восемь лет разрешить отвратительную, созданную тобой же ситуацию. Обделяя своих детей. Обоих детей.

      – Я сто раз тебе повторяю – нам нужно поговорить! – гаркнул разозлённый моим тоном и словами Илья.

      Мочи мочало, начинай сначала!

      – Так говори! Что молчишь? Или от твоих разговоров я решу, что мальчик Фёдор мне привиделся? Или смогу развидеть развратные труселя твоей любовницы в нашей квартире? – прошипела ему в лицо,