Легенда о Вороне и Лотосе. Тень крыла. Марибель Ли

пришла? Вино у Мэйли выпрашивать?

      – На этот раз за монетами.

      Глаза Лань Фан вдруг стали серьезными.

      – Что, даже вы такую к себе не возьмете? – лукаво спросила я.

      Хозяйка рассмеялась, но ее взгляд все еще цепко ловил мой.

      – Я, быть может, и подумала бы, да только ты же своим огнем все тут спалишь.

      – И то верно. Но разве вы не звали меня когда-то учить ваших девочек игре на цине?

      Выражение Лань Фан тут же изменилось.

      – Возьмешься учить их?

      Я кивнула.

      – И сколько за это хочешь?

      – Сто монет и ваше вино.

      – Восемьдесят.

      – Ну… госпожа Лань, я ведь к вам по старой дружбе пришла. В «Трех Магнолиях» мне бы дали и двести.

      – Эта выскочка со своими магнолиями может дать тебе хоть триста, да все ее цветки безнадежны. Ни одного таланта. Дам тебе сто, так и быть. И зови меня тетушкой.

      Вино из столицы и правда было прекрасно. А вот сяо Хуа с недоверием уставилась на мешочек с монетами, когда я вернулась.

      – Сестрица, как ты…

      – Может, твоя сестрица и бедна, но у нее много талантов.

      Я вручила ей полную корзину овощей и отправила озадаченную девочку на кухню.

      С того дня я каждое утро приходила в «Лунный Свет» и несколько часов проводила с цинем в кругу юных дев. Вечером меня наставлял меч, потом я лежала под сливой и вином стирала привкус крови и мысли, тьмой закрадывающиеся в уставшее сердце.

      Прошло лишь несколько дней. Прекрасные девы больше хотели послушать истории о разбойниках с Драконьих Гор, чем постигать волшебную душу циня. Только Мэйли упорно хватала меня за руку:

      – Сестрица, останься и поучи меня.

      Я раскрывала ладонь и отвечала:

      – Личные уроки – личная плата.

      – Хочешь, я подарю тебе жемчуг?

      Я качала головой.

      – Браслет? Картину?

      Она кружила, не пуская меня к выходу.

      – Сестрица!

      – Завтра останусь. – Я сдалась.

      Дома в тот день меня ждала заплаканная сяо Хуа. Она бросилась в ноги и принялась повторять:

      – Сестрица, прости! Прости! Зачем ты пошла туда? Я слышала…

      Я подняла ее с колен и приказала перестать реветь.

      – Что это еще за слезы?

      – Сестрица, зачем ты пошла туда? – На лице девочки было столько ужаса, что я рассмеялась.

      – Сяо Хуа, сестрица знает, что делает. Прекрати плакать. Никто тебя не вернет обратно. Сиди здесь и вымой-ка овощи!

      – Но, сестрица… Если бы я знала, я бы никогда…

      – Сяо Хуа! – Я строго посмотрела на нее. – Сестрица делала много плохих вещей, сестрица убивала людей этими руками, а сейчас она всего лишь учит музыке нескольких глупышек.

      – Не говори так! Что бы сестрица ни делала, она хорошая.

      – Сяо Хуа, твой отец продал тебя в весенний дом, а ты все еще доверяешь людям?

      Я знаю, что было жестоко напоминать ей об этом, но мир безжалостен, и я никогда не отличалась добротой, как бы девочка ни хотела в это верить.

      – Сестрица спасла меня.

      – За любую доброту