Призрачная деревня. Юлия Михалева

как всегда, – пожав плечами, он непроизвольно ответил в тон. – А у вас отчего тут пусто? Где все?

      – Уже скоро вернутся, – улыбнулась Лиза.

      Помолчали.

      – Густо у вас подсолнухов в этом году, – смущённо сказал Яшка.

      Он столько хотел узнать у жительницы деревни – а теперь ничего не приходило на ум.

      – Да. Хороший год.

      Снова тишина, но не гнетущая, не нервная, не виноватая, как бывает после ссоры с отцом или матерью, когда они разговаривать не хотят. Это другая была тишина: приветливо-выжидающая.

      – И сложно ж найти вашу деревню, – выдохнул Яшка.

      – А ты, как получается, искал?

      Яшка смутился, потупился. Лиза опять рассмеялась – широко, открыто, искренне. И разговор в свои руки взяла. Он сразу потёк рекой.

      Расспрашивала о жизни, семье, деревне. Но не в лоб – от таких вопросов сразу хочется на все замки запереться – а как-то вскользь, отчего самого тянуло обо всём рассказать. Даже хоть о постыдном: о том, как в техникум дважды не поступил.

      Лиза не осудила:

      – Раз не поступил, значит, в селе пока останешься работать. И то хорошо – семья поблизости.

      – Так-то да, но ненадолго всё это. Осенью в армию ухожу, – погрустнел Яшка.

      И вдруг заговорил, себе на удивление, о том, о чём и думать-то позорно: что отчаянно не хочет туда идти, не хочет быть солдатом. Да он и оружия-то отродясь в руках не держал – его и на охоту не заманишь.

      Только о Любке Яшка отчего-то умолчал.

      Лиза кивала участливо.

      – Выпьешь чаю? – только и сказала.

      Чайник поставила, пироги достала. Дивные пироги с повидлом – то ли слива, а то ли и не слива вовсе. Сладость неописуемая – так и таяли во рту. Яшка ел, хвалил и никак не мог оторваться. И неловко не знать в гостях меры, да только хозяйка всё новые подкладывала:

      – Не стесняйся, ешь на здоровье. Я много напекла – что мне одной с ними делать?

      Он совсем размяк, растёкся, как то повидло. Сколько бы не имел вопросов – а так ни одного и не задал.

      А Лиза инструмент какой-то музыкальный достала – и не скрипка, и не балалайка – играть принялась да петь. Странные песни – на слух как старинные, да только отродясь Яшка таких не слышал. И слова вроде русские – а повторить бы не смог.

      Очнулся он, как в окно взглянул: ночь!

      – Ох, и засиделся я, – представил сразу и гнев матери, и дорогу через ночной лес – неизвестно ещё, что хуже.

      Надеялся Яшка где-то в душе, что хозяйка остаться предложит, но нет:

      – И верно, домой пора.

      – А у меня и фонаря нет, – как-то жалобно сказал он.

      – Так я тебе дам, – обещала Лиза. – Тут недалеко идти до села, не бойся – не заплутаешь.

      «Легко тебе говорить!»

      – А чтобы и в следующий раз дорогу сюда нашёл, я тебе еще кое-что дам. В руках покрепче держи – и увидишь, куда идти. Только никому не показывай и один приходи.

      Яшка сам не понял, как в его ладонь легла кость – желтоватая, сухая, начищенная. Не разобрать, какого животного. Он сжал её в ладони и укололся сильно, но сразу