Подземная Канцелярия. Сергей Мусаниф

сказал я. – Идолопоклонник.

      – Сам ты это самое, – огрызнулся он.

      – Секта, поклоняющаяся деревьям, – сказал я. – Идолопоклонники. У тебя и в приговоре так написано. Серьезное преступление. Ну да ты знаешь.

      – Я сейчас не о приговоре с тобой разговаривать пришел.

      – Так скажи о чем, и мы побыстрее закончим.

      – Куда ты торопишься? – спросил он. – У тебя впереди – вечность.

      Вот так вот. Удар ниже пояса.

      – Там кроме тебя еще куча желающих, – сказал я.

      – У них тоже впереди вечность.

      – Разумно, – сказал я. – Сыграем партию в шахматы?

      – Не откажусь.

      У меня в столе несколько комплектов для этой игры. Сейчас я достал тот, фигурки которого были вырезаны из слоновой кости, а доска современная, пластиковая. Играть деревянными фигурками друид отказывался наотрез.

      Мы расставили фигуры, разумеется, я играл черными, поэтому он сделал первый ход.

      Не знаю почему, но шахматы в аду – самая популярная из игр, придуманных смертными. Наверное, из-за своей метафоричности. Черные – белые. Но она развивает мышление и помогает коротать вечность, так что увлечение шахматами не преследуется.

      Хотя при жизни друид в шахматы не играл, игроком он был неплохим. Мы с ним оба были участниками чемпионата внешнего круга, я в разряде демонов, он, разумеется, грешников, так что официально сразиться нам еще не удавалось. Он был слишком нетерпелив, и его дисквалифицировали до абсолютного финала, в котором чемпионы сражаются между собой, а я выменял свое право играть в финале на внеочередной отпуск.

      Он всегда играл от атаки, каждым ходом обостряя ситуацию, я же предпочитал позиционную игру. На тринадцатом ходу он пожертвовал слона, на двадцать шестом мы разменяли ферзей. К сорок шестому ходу, когда фигур на доске заметно поубавилось, я предложил ничью. Он согласился.

      – Еще разок?

      – Совесть имей, – сказал, я. – Зачем пришел-то? Просто скучно стало?

      – И это тоже, – признался он. – Все-таки отгул дают, если жалоба обоснованна.

      – А она обоснованна? – спросил я.

      – Конечно.

      – И чем же?

      – Моими религиозными убеждениями.

      Я вздохнул:

      – Ты – идолопоклонник.

      – Я – друид.

      – Это я уже слышал. В чем проблема?

      – В новеньком. Понимаешь, у нас в триста сорок шестом котле уже своя, устоявшаяся компания, мы друг друга знаем давно и уважаем чужие интересы. Конечно, я не ретроград, не консерватор и всегда приветствую свежие вливания, пусть и уходит пара-другая десятков лет на притирку, но этот новенький уже ни в какие ворота не лезет!

      – Да? – заинтересовался я. – А что в нем такого?

      – Я – друид, – сказал он.

      – Знаю.

      – А он – дровосек.

      – Ну и что?

      – Как это, ну и что?

      – Ну, – сказал я, – ты – друид и любишь деревья. Он тоже любит деревья, но по-своему. Дровосек – это ведь то же самое, что и гомосек, только с деревьями?

      На самом деле я знал, что это не так, и просто подтрунивал над вспыльчивым друидом.