След на мокром асфальте. Валерий Шарапов

проводил всех аж до двери, вытолкал, запер на ключ. Потом, вернувшись к дивану, задал прямой вопрос:

      – Товарищ капитан, что все это значит?

* * *

      Между тем там, под дождем, работа не то что не кипела, но даже не ладилась. Главный опергруппы, попав в непривычную ситуацию и потеряв из виду автобус, проявлял себя полным нулем, годным лишь на то, чтобы раздавать начальственные пинки. Поскольку командовать особо было некем, он нервничал и допекал девушку-эксперта, требуя «соображений». И та, сама не шибко опытная, уже почти что плакала:

      – Что же вы от меня хотите? Дождь проливной, народу понабежало, как в метро! Что я должна вам сообщить?

      – Ну вам виднее, что. Оперируйте тем, что есть. – И с озабоченным видом все осматривался, ища, кого бы еще пожурить, ибо начальственный зуд требовал выхода.

      Попался на глаза Акимов, который стоял с Колькой, и как раз здоровался с вновь прибывшими, четой Тихоновых и с Золотницким.

      – Товарищ участковый, почему не обеспечили охрану места происшествия?

      Однако тут не выгорело. Ему противостоял не какой-то новичок, а Акимов, порядком закаленный и обогащенный опытом, воспитанный неустанными поучениями Остапчука и нагоняями руководства.

      Поэтому Сергей даже ухом не повел. Он был очень занят тем, что жадно внимал свидетельнице Тихоновой, которая вновь бубнила что-то взволнованно и мало понятно, видимо, излагала свои страхи и переживания. Лейтенант не желал упустить ни детали, и только когда поток невнятной болтовни иссяк, заботливо уточнил, все ли сказано, далее еще дал дамочке время подумать – и лишь потом ответил на вопрос постороннего, не своего руководства:

      – Товарищ капитан, разрешите доложить: охрана места происшествия обеспечена тотчас по прибытии на место такового.

      – Ну а следы почему не сохранили?

      – Сохранность следов обеспечена, насколько позволили погодные условия.

      Неопытный начальник не нашелся, как отругать в ответ, и проявил свое превосходство тем, что оттер Тихоновых и Золотницкого в сторону, принялся беседовать с ними. Мурочка, освежившись под прохладным душем, снова принялась бубнить. Капитан с многозначительным видом задавал вопросы, попытался даже что-то записать, но на бумагу и планшет вылилось не менее ведра дождевой воды, и все поплыло.

      Колька инстинктивно схватил Акимова за рукав. Из калитки Тихоновской дачи выносили отца, прикрытого по горло простыней, и Сорокин заботливо держал над ним зонт. Симак что-то объяснял коллегам-медикам, те, видимо, знакомые с ним, посмеивались и беззлобно огрызались. Пострадавшего погрузили в автомобиль, хлопнула дверь, и скорая умчалась. Вскоре капитан и врач присоединились к обществу. Сорокин, подойдя и не дожидаясь вопроса, сообщил:

      – Отвезут в Склифосовский.

      – Правда? Здорово! – по-детски не сдержался от выражения эмоций Колька. – А что…

      – Сотрясение мозга, переломы, потеря памяти и речи.

      – Неужели? – уточнил военврач, как бы с удивлением: – Видать, сильный был удар.

      – Я не могу вам сказать, товарищ, я не специалист, – заметил Сорокин, – транслирую