Хроники Кайдарии. Дурная кровь. Андрей Плотник

руку к столу и взял гильотину для сигар, которой пользовался хозяин кабинета. Последовал быстрый вопросительный взгляд – комендант с одобрением кивнул. Приблизившись к Анджело, палач схватил его за руку и сунул один из пальцев бедолаги в гильотину. Я не хотел смотреть на то, что будет дальше, но Хенрик стиснул мою голову как тисками, чтобы я не пропустил страшного момента. Затем раздался резкий хряск, Анджело содрогнулся всем телом, но не завыл от боли – стиснутые зубы выпустили наружу лишь приглушенный стон. Желваки так и заиграли на его оплывшем, синюшном лице. Мое сердце бешено заколотилось, охваченное пламенем ненависти. Как же я ненавидел сейчас этих кровососущих ублюдков, с их патологической жаждой крови, маслянисто блестевшей в выпученных глазах, с их клыками, жадно высунувшимися изо рта при виде первых алых капель, брызнувших во все стороны. Палач повертел в руке отрезанный палец и зачем-то сунул его в карман – видимо, в качестве трофея. Потом взялся за следующий.

      – Прекратите, я все скажу, – слова вылетали из моего рта, как презрительные плевки, а мозг работал, сочиняя очередную байку, которая могла бы отвлечь ублюдков еще на какое-то время.

      – Разумеется, скажете, – ухмыльнулся комендант, с явной неохотой втягивая клыки. – Но наша демонстрация еще не завершена. Я хочу, чтобы вы понимали, с кем имеете дело. Дальнейшие увертки неприемлемы. Следующим в этом кресле окажетесь вы.

      Я и так прекрасно понимал, с кем имею дело. Понимал и то, что давно бы уже разделил судьбу несчастного Анджело, если б комендант не считал меня чересчур важной птицей. Пока я не раскрыл всех секретов, моими жизнью и здоровьем следовало дорожить. Ставки были слишком высоки, чтобы вампиры могли целиком и полностью положиться на искусство заплечных дел мастера.

      Вновь раздался чавкающий хруст, и на сей раз Анджело не выдержал и завопил. Керт внимательно осмотрел второй палец, выпустил изо рта длинный тонкий язык и жадно слизал несколько капель крови. Операция повторялась до тех пор, пока Анджело не лишился всех пальцев на левой руке. Страшная изувеченная конечность обильно кровоточила, и я понимал, что на медицинскую помощь ему можно не рассчитывать. Мы вновь встретились взглядами, но в его глазах я не заметил ни обвинения, ни ненависти по отношению ко мне. Напротив, болезненно дрожащие губы пленника сложились в горькую кривую ухмылку. Что бы это значило?

      – Ничего им не говори, – хрипло выдохнул он, и тут же получил затрещину.

      – Что ж, Керт, достаточно, – удовлетворенно заявил комендант, потрепав юного изувера по плечу. Потом повернулся ко мне: – Полагаю, это был горький урок, господин Шварцберг, но поистине необходимый. Теперь вы готовы говорить правду?

      – Я ведь уже сказал, что готов.

      – Замечательно. Увы, с этим придется повременить. Сначала мне нужно отлучиться, чтобы дать неким высокопоставленным особом разъяснения относительно нашей с вами постыдной заминки. Видите, я-то с вами откровенен. Ваша ложь принесла мне серьезные неприятности.

      Я