Шепоток в избушках. Ульяненко Елена

хана. Анку с семьёй на постой никто не пустил. Пришлось ей в пустую хату к Маргарите-покойнице идти. Само тело в сени положили, чтобы не портилось, а хоронить сейчас как? До мёрзлой земли не докопаешь, да и землю не разобьешь руками – техника нужна. А она, техника -то, когда придет никому не ведомо.

      В общем, через день Анна пошла сугробами до района, не смогла она вместе с покойницей в одном дому жить. Так где-то в лесах и сгинула. Может и дошла куда, да только больше о ней никто не слыхивал.

      А эти два бандита обожжённых тут же рядом в Маргариты дому по полу от боли катаются: ни помощи, ни лекарств, ни ухода какого – никто к ним близко не подходит. Только Анкин муж водкой поит, чтобы боль уменьшить. Да только боль-то, она не только в теле, она же ещё и в голове. А тут через стенку лежит баба тобой убиенная да тобой снасильная, тут уж точно не поправишься. Четвёртый богу душу отдал по утру третьего дня. Из крайней хаты крик такой был, что ротозеи, теперь осмелевшие все, решили посмотреть. А там ужас. Анкин мужик, Федор, на крыльце с бутылкой самогона насмерть замёрз – седой весь. Зэкан один лежит весь в своих отходах, а над ним мухи черные кружатся. Мухи, зимой, понимаешь, – такого быть не может. А второй за половицы цепляется, встать не может, и он пытается к выходу дотянуться, а за ним след кровавый тянется. И вот он почти до порога до полз, дверь открыть смог да заорал. Так его и нашли. Рукой дверь придерживает, а глазами в небо смотрит.

      А уже через час было слышно, как трактор тарахтит да дорогу в нашу долину расчищает.

      Тут и военные сразу, и милиция, и Леху на скорой в больницу отвезли. Бандитов тела да что от них осталось в район повезли. А для Маргариты и Федора ковшом могилы в мёрзлой земле вырыли, да схоронили по-быстрому.

      А на девятый день Лешка с района с попом вернулся. Батюшка сначала сказал, что не отпевают самоубийц, а потом Алексею нашему в глаза посмотрел да сам и заплакал. Походил с кадилом вдоль речки. Читает слова из книжечки, а у самого слезы бегут.

      Думаете на этом все закончилось? Как бы не так. С тех пор каждый день что-нибудь да в Подгорном происходило. То хата задымит, то корова пропадет, то топором кто себе ногу прорубит – каждый день беда. Стал народ потихоньку вещички складывать да перебираться в другие деревни. Только продать свои дома никто не мог, слухи разлетелись быстро, и в Подгорное никто ни ногой. Так и уезжали, погрузив только самое ценное да заколотив дома. Только не спасло это никого. Каждый, от мала до велика, сгинул. Никого не осталось. Только Леха, да я.

      Леха в дом у реки перебрался и там обжился. Хозяйством оброс, каждый день на реку ходил да цветы приносил, а когда цветов не было, то венки из еловых веток делал. А потом за гору ходил, все искал, куда венки да цветы выносит – ни одного не нашел,

      Так и остался он одиноким бобылем у ведьминой реки. А потом, лет так десять прошло, к нему наведался олигарх не из местных. Говорит, хочу в этом месте базу отдыха для друзей построить, чтобы баня у реки, да пансионат на пять звёзд. Охота да рыбалка на закрытой территории. А Леха его в речку