Четырнадцать дней. Сборник

мне не доставляет удовольствия то, что мы все тут прячемся каждый в своем пузыре, – внезапно подала голос Кислятина. – Сжались в комочек каждый на собственном острове, повернувшись друг к другу спиной. Мы ведь не в метро, мы не можем сойти на станции и вернуться каждый к своей жизни. Мы тут застряли черт знает на сколько. Может, стоило бы познакомиться поближе?

      – Я бы предпочла тишину. – В голосе Уитни прорезались нотки раздражения.

      – В вашей квартире тишины предостаточно, если она вам так нужна, – парировала Кислятина и махнула рукой на пустые улицы. – Или вот там тоже полная тишина.

      Уитни снова открыла книгу и сделала вид, будто читает. Ее лицо вспыхнуло, но уходить она не стала.

      В дискуссию вмешался новоприбывший жилец. Я решила, что это Месье Рэмбоз из квартиры 6А, хотя не была уверена, поскольку понятия не имела, почему Уилбур дал ему такое прозвище: он явно не француз и совсем не похож на Рэмбо – тщедушный старик с седыми волосами в потрепанной одежде. «Библия» называла его «коммунистом с билетом».

      – Я согласен. Думаю, нам следует разговаривать друг с другом, – проблеял он. – Мир изменился. Он уже не станет таким, как раньше, – по крайней мере, еще несколько месяцев. А мы тут сидим и ковыряемся в телефонах, словно Нерон во время пожара в Риме.

      – Вот уж не знала, что у Нерона имелся смартфон! – фыркнула Флорида.

      – Ха-ха три раза, – откликнулась Кислятина.

      – Мне позволено высказаться? – вмешалась Дама с кольцами, потрясая рукой. – Как владелица художественной галереи, я почти всю жизнь только и делаю, что слушаю людей. И вы не поверите, какую чушь они порой несут! Так что с меня довольно. Я тоже предпочла бы тишину и спокойствие на крыше.

      – Владелица художественной галереи? – переспросила Кислятина.

      – Да. – Дама с кольцами расправила плечи. – Я выставляла работы кое-кого из самых выдающихся черных художников в стране, включая Алексу Шимер.

      Она произнесла это имя так, словно рассчитывала нас впечатлить, но я впервые слышала про Алексу Шимер, и, судя по недоумению на лицах остальных, они тоже понятия не имели, о ком речь.

      – Сожалею, что вы вынуждены опускаться до нас, обычных людей на крыше, – ответила Кислятина.

      Дама, раздраженно звякая кольцами, поправила шелковый дизайнерский платок «Эрмес» вокруг шеи.

      – Ну что тут скажешь, вы вполне оправдываете свое прозвище!

      На это Кислятина подобралась, и мне стало интересно, что будет дальше. Похоже, она не из тех, кто пропустит подобное замечание мимо ушей. Кислятина прокашлялась и медленно огляделась, посмотрев прямо в глаза каждому из нас.

* * *

      – Я знаю, как вы называете меня за моей спиной – Кислятиной. Мисс Штучка из 4С придумала мне прозвище, а еще распустила некоторые слухи про мою семью, к чему я вернусь позднее. Но я сразу хочу сказать, что важно не то имя, которым тебя называют, а то, на которое ты откликаешься. Как меня только не называли с тех пор, как я приземлилась в роддоме на этой планете. По