.

Ты спасал собственную шкуру, пока мы отражали нападение!

      Кровь бросилась в лицо Генриха Эссекского.

      – Это клевета! Я вернулся, чтобы поднять тревогу. Не смей называть меня изменником!

      – Я буду называть тебя так, как сочту нужным! – Де Клер потянулся за мечом.

      – Замолчите оба! – прогремел голос короля. – Не время препираться. Мы все еще в опасности. Надо скорее добраться до войск. Там разберемся.

      Когда они выехали из леса на равнину и двинулись по ровной дороге, Амлен глубоко вздохнул, освобождаясь от напряжения. Позади него Гильом Булонский свесился в седле, и его стошнило.

      – Простите, – виновато произнес он, вытирая рот. – Со мной всегда это происходит, когда опасность минует.

      Амлен внимательно оглядел его, затем окинул взором остальных – как они?

      – Но ты не сбежал, а сражался вместе с нами.

      Гильом достал флягу с вином, чтобы прополоскать рот.

      – Было и правда очень страшно. Но тот, кто бросает товарищей в беде, не мужчина.

      Амлен одобрительно кивнул:

      – Ты прав. – Он никогда не горел желанием водить дружбу с младшим сыном короля Стефана, но уважал Гильома за то, что тот был честным малым и в трудных обстоятельствах сохранял присутствие духа. Не беда, что после сражения его трясет и выворачивает наизнанку, как молокососа.

      Отряд помчался галопом, чтобы присоединиться к армии. Слева лес, справа море. В послеполуденной духоте не чувствовалось ни малейшего дуновения ветра, и Амлен никак не мог отделаться от запаха крови и смерти.

      Глава 10

      Дворец Бомонт, Оксфорд, сентябрь 1157 года

      Приглушенный свет сентябрьского солнца проникал сквозь ставни в комнату и падал на кровать, где лежала роженица. Адская августовская жара спала, уступив место приятной теплой свежести; небо было голубым, как мантия Богоматери. Алиенора стойко переносила родовые муки, уповая на лучшее будущее. Все шло хорошо, и она заставила себя поверить, что трудности позади и появление на свет этого ребенка предвещает начало новой, счастливой жизни.

      Показалась головка младенца, и после очередных интенсивных, но осторожных потуг за ней плавно вышло и все тельце. Повитуха положила розовенькое, с мокрыми золотыми волосиками дитя на живот матери, и новорожденный тут же закричал.

      – Мальчик, – сказала повитуха, – прекрасный, здоровый мальчик.

      Она взяла его на руки и вытерла полотенцем, а потом, улыбаясь, дала подержать матери. Глядя в маленькое сморщенное личико, Алиенора почувствовала что-то вроде узнавания. Это чадо было знаком того, что Бог все-таки не покинул ее. В мир пришел наследник аквитанского престола, и теперь Алиенора может начать собственную игру.

      – Ричард, – тихо произнесла она, ощущая поддержку и прилив сил. – Мой дорогой Ричард.

      Младенец смотрел на мать так, будто уже знал свое имя, и сжимал и разжимал крошечные кулачки. Какой молодец, едва вылупился, а уже пытается что-нибудь ухватить!

      Пока