Взлёт и падение. Книга первая. На высоте. Валерий Гудошников

пробку из бутылки шампанского. Теперь он попали в восходящий поток. Рискуя переохладить двигатель, убрали режим до малого полётного газа, а самолёт продолжал с такой же скоростью, с какой только что падал, набирать высоту. Они уходили на юго-восток от затерянного в горах посёлка. Для страховки набрали три тысячи метров, связались с диспетчером и доложили о происшедшем. В ответ тот дал азимут и удаление и поинтересовался условиями полета. Ответили, что теперь нормально.

      – Чёрт возьми, Герард, что это было? – звонким от пережитого волнения голосом спросил штурман. – Я уже со своими родными на всякий случай простился.

      – Чёрта не клич, а то снова явится, – посоветовал второй пилот и дрожащими пальцами сунул в рот сигарету.

      – Тьфу, тьфу! – сплюнул штурман и завертелся, отыскивая что-нибудь деревянное, чтобы постучать три раза. Но в кабине ничего деревянного не было, и он постучал по кожаному подлокотнику. – Дай и мне сигарету?

      – Так что же это всё-таки было? – снова спросил он, закашлявшись от слишком сильной затяжки. – А ты мастак, Герард! Если бы скорость не разогнал – валялись бы сейчас там, – кивнул он себе за спину.

      – Это была сильная нисходящая струя. В горах это, хоть и не часто, но бывает. Где-то недалеко, под Инзером кажется, в такую же ситуацию попал экипаж аэрофотосъёмщика три года назад. Им не повезло. Все погибли.

      Тогда за этот полёт Васин получил устный выговор от командира отряда за то, что вляпался в такую ситуацию. Ведь синоптики прогнозировали болтанку, надо было выше лететь. А когда они её не прогнозируют?

      А благодарность получил от того же командира за то, что благополучно и грамотно из этой ситуации выбрался. На том всё кончилось.

      Второй памятный случай у него произошёл, когда он уже летал командиром на Ил-14. Они тогда шли из Гурьева домой. Дело было поздней осенью: сыпал дождь вперемешку со снегом, дул сильный встречный ветер. Полёт проходил в облаках, где ощутимо болтало. За сорок минут до посадки попали в зону сильного обледенения. Стала падать скорость. Механик то и дело переводил лопасти с большого шага на малый и обратно. Двигатели взвывали, стряхивая с лопастей налипший лёд, который, слетая, звонко колотил по обшивке фюзеляжа. Леденели крылья и хвостовое оперение.

      И в этот момент механик доложил о падении давления масла левого двигателя. Во избежание пожара его пришлось выключить. Скорость тут же упала до минимально допустимой. Стало ясно, что при сложившихся обстоятельствах продолжать полёт в облаках в условиях обледенения было равносильно самоубийству. И он принял единственно верное решение: снизиться ниже безопасной высоты полёта и выйти из облачности, где обледенения не было. Конечно, был большой риск столкнуться с землёй или препятствиями, но помогло хорошее знание трассы. Из облаков вывалились метров на сто. До дома они тогда дошли. Зашли на посадку с бреющего полёта, с прямой, не убирая режим работающего двигателя до приземления.

      Потом были комиссии и разбирательства. Признали, что в сложившейся