Святые и Убийцы. Фэя Моран

полноценной Охотницей, тогда мне придёт конец. А парни, поклонники… Всё это чепуха. Меня это не волнует.

      Я так нагло вру, ведь есть Керан. Если быть честной хотя бы с самой собой, я без лишних колебаний связала бы свою жизнь с ним. Даже если бы он вдруг прямо сейчас подарил мне тёмно-красную Нить Сердец, прося моей руки, я сказала бы «да».

      Потому что он нечто иное. Не просто парень, в которого я влюблена.

      Он – Керан. Любовь моя. Чистая и искренняя.

      Сирина кивает мне и улыбается.

      – Хорошо, Нура, будь по-твоему. Я возражать не стану.

      Покрутив в руке браслет, я снова прячу его в карман и думаю: смогу ли я всё-таки узнать, кто мне его подарил, или на тот момент, когда имя поклонника станет известно, будет слишком поздно.

      Буква на потолке

      Я возвращаюсь в Сальшан, когда луна уже собирается скрыться с неба, предвещая, что до «завтра» осталось не так много времени.

      А потом Мистлок вдруг узнаёт, что я была в Бофре, и я тут же готовлюсь выслушивать.

      – Как там Сирина? – спрашивает он, оттолкнув назойливых детишек, что, собравшись в кучки, толпятся на улице за очередной игрой.

      Я усмехаюсь, когда смотрю в его влюблённые глаза. Когда он говорит о ней, его зелёные глаза всегда будто становятся светлее, а зрачки расширяются.

      – У неё там новый ухажёр, – решаю подразнить друга я. – Она сказала, что больше в тебе не нуждается.

      – Тупица, не шути так! – Мистлок шлёпает меня по плечу. Несильно, но всё равно больно. – Она ведь в порядке?

      – Да-да. В порядке твоя драгоценная девочка, не волнуйся.

      Мистлок улыбается. Это такое редкое явление, что я невольно стараюсь сохранить его в памяти. Обычно он усмехается, насмехается, ехидничает, хохочет во всё горло, но невинно и искренне улыбается лишь тогда, когда в разговоре упоминается имя Сирины.

      – А как я люблю её, – произносит друг, но я думаю, что эти слова были озвучены для него самого.

      – Когда же вы поженитесь? – Я шутливо толкаю его в плечо.

      – Я уже готовлю красную Нить для неё. Осталось совсем чуть-чуть, и я буду надеяться на согласие.

      Когда он упоминает в своём разговоре браслет, у меня снова болезненно сжимается желудок. Кажется, меня вот-вот вырвет.

      – Ты чего? – Мистлок останавливается и вглядывается мне в лицо. – Ты выглядишь так, будто я сказал что-то отвратительное.

      – Нет. Тебе показалось. – Натянув улыбку, добавляю: – Я очень за вас рада.

      Мистлок в ответ щурится.

      – Так… Ты что, ревнуешь?

      – Да! Прямо не могу, Мистлок! На самом деле я тайно влюблена в тебя уже лет так десять! Как ты узнал?!

      Он цокает, а потом мы вместе смеёмся, пока идём на зов, состоящий из наших имён.

      Ужин во дворе Малого Логова уже начали накрывать, и по приказу Брикарда уже созывают Охотников к столу. Так они и трапезничают – все всегда вместе. А меня Брикард просто привык звать к ним, хоть мне – пока ещё ученице – и не положено.

      Вот так примерно жизнь и проходит, когда ты числишься